Что читает редакция Buro 24/7 по выходным

Екатерина Нехлюдова, выпускающий редактор:
С тех пор как я сменила кожаные переплеты и тихий шорох страниц на голубой экран, я научилась читать одновременно несколько книг. Причем речь идет не о скромном от «одного до десяти» — со временем количество книг, значащихся в разделе «Я читаю», на Bookmate выросло до неприличного числа. Бывают дни, когда душа лежит к советам Ларри Кинга, в другие — старательно дочитываю «Щегла» Донны Тартт или «Роман с кокаином» Марка Авдеева, или постигаю тайны веб-маркетинга из очередного бестселлера «Манн, Иванов и Фербер». И тем не менее всегда в списке у меня есть любимчики. Сейчас это Йозеф Рот с «Берлином и его окрестностями» и Дмитрий Быков с «Тайным русским календарем». С Ротом все достаточно просто: он мне попался в одной из многочисленных подборок от авторитетного издания в сети, я сразу же бросила его себе на полочку, и уже через несколько часов приложение показывало 15% прочитанного, а вот Быкова я долгое время отказывалась читать. Мне казалось, что он не мой. С его творчеством я совсем не была знакома — всегда легко и вприпрыжку проходила мимо, не повернув головы. И вот в один прекрасный день, закончив «Откровения молодого романиста» моего любимого Умберто Эко, я решилась на заочно не любимого Быкова. И как это ни удивительно, нашла у обоих немало общего.

Екатерина Нехлюдова, выпускающий редактор:
«Тайный русский календарь» — о наших самых важных датах и не менее важных событиях, правда в авторской версии. Дмитрий Быков вспоминает о Сэлинджере в день его смерти, попутно рассуждая о категории «великих русских писателей» и сознательно (хоть и на первый взгляд для читателя немного неожиданно) относя к ним и Джерома Дэвида, о Чехове рассуждает как об «отце литературы абсурда» в день его рождения, о «стабильности честного зерцало» вспоминает в день издания «Юности честного зерцало» и не забывает о «последнем дворянине» Маяковском в сами-знаете-какой-день. В общем, список можно продолжать бесконечно, так как знаменательных дней в календаре набралось немало, но, конечно, сам сборник никак не сравнится с моим кратким содержанием, поэтому вот вам небольшая цитата, так сказать произведение глазами (или даже точнее словами) автора: «Истинный календарь русской жизни не вполне совпадает с официальным. То есть праздники-то те же самые, но вот настоящие названия у них другие. Идеальный способ употребления этих пестрых заметок — читать их в тот самый день, к которому они приурочены. Почитаешь — и поймешь, что все это уже было и вроде как выбрались. Выберемся и теперь». Единственное, обложка вышла не очень.

Лена Кончаловская, редактор раздела «Мероприятия»:
Три года назад я впервые попала в Стамбул и влюбилась. Намертво. Вернувшись в Москву, сразу побежала в книжный и купила «Музей невинности» Орхана Памука. В Стамбуле Памук что-то вроде национального героя и гордости страны, лауреат Нобелевской премии, его книги украшают все витрины книжных магазинов, его романы всегда лежат на самых видных полках; пожалуй, если говорить о Турции, то его имя всплывает сразу же, наряду с Ататюрком, поэтому для меня стало очевидным начать чтение именно с этого автора. А дальше — все, меня уже было не остановить. Это один из моих самых любимых писателей, его язык, даже в переводе, настолько легок, пропитан восточными нотками, меланхоличными интонациями и каким-то бесконечным счастьем в каждом слове. Памук очень точно чувствует этот мир и умеет перенести чувства на бумагу. Книга «Стамбул. Город воспоминаний» стала для меня настоящим путешествием и точно одним из любимейших произведений. «Мои странные мысли», которые я сейчас читаю, вышли только в этом году, Памук работал над романом последние шесть лет. Говорят, это самый «стамбульский» роман писателя, и я уже жду не дождусь, когда наконец можно будет вернуться в Стамбул, прогуляться по Босфору и выпить турецкий чай, хотя бы мысленно.

Кристина Чекарева, ассистент редакции:
Роман Антонии Байетт «Обладать», который я собираюсь прочитать за майские, — лауреат Букеровской премии, включенный американским еженедельным журналом Time в список ста лучших романов, написанных на английском языке с 1923 по 2005 год, а вскоре после этого и в 200 лучших книг по версии BBC. Несмотря на все регалии, я решила прочитать этот роман по другой причине: его мне посоветовала очень хорошая подруга, работающая специалистом по связям с общественностью в Липецкой областной научной библиотеке. После нескольких книг, прочитанных по ее совету, я теперь взяла за правило, что если в моей жизни образовался «читательский вакуум», то я — прямиком к ней. Не стоит бояться спрашивать «Что почитать?» у своих друзей или знакомых, ведь, скорее всего, мы будем очень довольны результатом.

Вера Рейнер, редактор раздела «Мода»:
Объемную книгу Григория Чхартишвили «Писатель и самоубийство. Том первый» я читаю уже давно и надеюсь наконец закончить на майских праздниках — неделя безделья располагает к размышлениям о самоубийстве ничуть не меньше, чем работа 24/7. Шутка. На самом деле это просто очень интересное исследование «феномена самоубийства», как обозначают главную тему в аннотации, отношения к нему в разных культурах, эпохах и религиях. До части с собственно литературными примерами я еще не добралась — вот она-то и ждет меня впереди.

Вера Рейнер, редактор раздела «Мода»:
Каникулы большие, читаю я быстро, так что планов много. И в них снова скандинавы: норвежка Арнхильд Лаувенг написала «Завтра я всегда была львом» — книгу о том, что значит быть человеком с шизофренией. Знает об этом она не понаслышке и не по результатам клинических наблюдений, как другие психиатры и психологи. Лаувенг много лет провела в психиатрических клиниках с тем же диагнозом.

Анастасия Каменская, редактор раздела «Культура»:
В моих планах на майские — две книги, до которых я добиралась так долго, что читать их хочется разом. Обе — «Аустерлиц» Винфрида Зебальда и «Дальше — шум. Слушая XX век» Алекса Росса — еще давно советовал мне друг Костя: знатный авантюрист, полиглот, знаток литературы и с недавнего времени студент одного из университетов Португалии (того самого, где студенты ходят в мантиях, так знакомых всем по «Гарри Поттеру»). Многочасовые обсуждения всего прочитанного и непрочитанного у нас по понятным причинам переместились в Facebook и стали реже, что, к слову, надо бы изменить, вернув им былую периодичность. Вообще я заметила, что довольно продолжительное время читаю в основном нон-фикшн, так что увиденный в книжном «Пионера» «Аустерлиц» стал как раз поводом вернуться к художественной литературе.

Анастасия Каменская, редактор раздела «Культура»:
Что касается книги музыкального критика The New Yorker Алекса Росса, то к ней я подступалась не раз, читая то про одиночество Сибелиуса, то про музыку в нацистской Германии, пока наконец не решила, что если праздники для чего-то и нужны, так для того, чтобы разобраться в музыкальной истории XX века по порядку и как следует. Ну и да, далеко от нон-фикшн не уйдешь.

Галя Бушуева, редактор раздела «Стиль жизни»:
Несмотря на то что все уже давным-давно прочли «Щегла» Донны Тартт, я приступила к этому роману только две недели назад и в связи с загруженностью пока прочла только страниц 100. Неприличную медлительность буду компенсировать изо всех сил и с огромным интересом, поскольку произведение действительно захватывающее. Первое, что меня подтолкнуло к прочтению, рецензия моего друга: «Лучшее, что я читал за последние лет 5». Второе — биография автора. Обожаю такие истории, когда «ничего» сменяется «всем» и человек наконец свободно дрейфует по своему жизненному пути, легко дотрагиваясь до всего, к чему хотел прикоснуться раньше.

Галя Бушуева, редактор раздела «Стиль жизни»:
Вторая книга, которую я собираюсь прочитать, — «Путешествие в Арзрум» Пушкина. «Наше все» для меня — не просто поэт, честное слово. Я бессознательно люблю Александра Сергеевича с самого детства, знаю его наизусть на русском и английском и даже в романтическом порыве цитировала его своему австралийскому бойфренду, да и вообще друзьям-иностранцам, считая, что Пушкин — никак не хуже Шекспира. Особенно в выражении чувств, сокрытых в непростой русской душе. В этих воспоминаниях речь, конечно, не о любви романтической, но о любви к жизни, как мне хочется верить. Русско-турецкий конфликт — история масштабная и по-своему красивая, описанная не только словами, но и кистями. Скажем, тот же Верещагин, который был буквально русским Джеймсом Бондом, вел свою летопись войны — привлекательную и удивительно красивую на первый взгляд и пронизывающую ужасом до костей при ближайшем рассмотрении (убедиться в этом легко можно, взглянув на постоянную экспозицию в Третьяковке). А вот о том, что Пушкин бывал в местах сражений и даже вел дневники, я, к своему стыду, узнала совсем недавно. Или вспомнила — мало ли чего через мое сознание пролетало во время учебы на журфаке, всего не счесть. Вот и шанс узнать представился, очень удачно.