Русские феминистки XIX века

Несмотря на достаточно консервативный подход к вопросам семьи и брака, героинь Жуковой отличает глубокий психологизм. Ее новаторство выразилось в переосмыслении женских персонажей — Жукова обратилась к тем, кто обычно играл второстепенные роли или выполнял комическую функцию: старые девы, приживалки, сердобольные тетушки, провинциалки. Не «беззаконные кометы» и не небесные ангелы, а обычные земные женщины заселили произведения писательницы. Их волнует не только Он. В очерке «Мои курские знакомцы» (первая публикация — «Библиотека для чтения») Жукова иронизирует над образом девушки у окна, которая обычно находится там с единственной целью: «…я ждала у окна. Вдруг... знакомый стук дрожек. Это он!.. Посмотрите, как беден язык человеческий! Вы подумаете, что я говорю о милом? Нет… ах, нет!.. В любви и в подъячестве мы принуждены говорить одни и те же слова».

Повесть состоит из трех частей, события каждой излагаются тр. емя разными повествователями: женщиной-писательницей и двумя главными героями — Влодинским и Зенаидой. Мы знакомимся с предсмертной запиской Влодинского, с исповедью Зенаиды и с рассказом женщины-писательницы, которую приглашали в общество «как пляшущую обезьяну, как змею в фланелевом одеяле. <...> взоры женщин, всегда зоркие в анализе качеств сестер своих, вооружились для встречи с нею сотнею умственных лорнетов, чтоб разобрать ее по волоску от чепчика до башмака; что от нее ждут вдохновения и книжных речей, поражающих мыслей, кафедрального голоса, чего-то особенного в поступи, в поклоне, и даже латинских фраз в смеси с еврейским языком, потому что женщина-писательница, по общепринятому мнению, не может не быть ученой и педанткой, а почему так? Не могу доложить!».

Каролина Павлова одной из первых сформулировала представление о поэтическом творчестве как о ремесле, которое при этом как бы само выбирает, кто им будет владеть:
«Моя напасть! мое богатство!
Мое святое ремесло!»
Поэзия — и напасть, и богатство. Природу взаимоотношений поэтического дара и обычной человеческой биографии Павлова исследует в очерке (так определяет жанр автор) «Двойная жизнь». Главная героиня — Цецилия, которая днем живет обычной светской жизнью (все повествование строится вокруг будущего замужества девушки). Ночью девушка буквально слышит стихи. Именно эти «ночные» тексты раскрывают внутреннюю жизнь Цецилии.

«Степная барышня» — это не история молодой девушки в «мужской литературе», особенно, если говорить не о вершинных текстах, а о средней литературной продукции 1830–1850-х, где женские персонажи всегда чьи-то возлюбленные, матери, тетушки и т.д. Фекла генетически связана с прекрасными дикарками: Татьяной, лермонтовской Ундиной. Сюжет также напоминает о «Капитанской дочке», где Петр Гринев был вынужден вызвать на дуэль несостоявшегося жениха Маши Мироновой, оклеветавшего девушку (главный герой «Степной барышни» был почти готов вызвать на дуэль своего друга). Феклуша также в чем-то предвосхищает тургеневскую Асю. Фекла — новая героиня. Она сама вершит свою судьбу и не ищет замужества как способа решения проблем, а потому не бросается в объятья к первому встречному, который, к тому же, сомневался в ее честности.

Героини Жадовской эволюционируют от текста к тексту. В самых первых прозаических опытах («Непринятая жертва») несчастливые романтические отношения — это все, что составляет их внутренний мир. В повести «Переписка» заметна эволюция: главная героиня Ида уже не боится бросить вызов свету. И, наконец, в таких произведениях, как «Сила прошедшего», «Женская история» и «В стороне от большого света», Жадовская подчеркивает в девушках умение рационально мыслить, именно это и позволяет им преодолеть борьбу рассудка и чувств и достичь желаемого счастья.

«Нигилистка» не была закончена Ковалевской, текст был приведен в порядок мужем — М.М. Ковалевским — уже после ее смерти. В повести рассказывается о жизни Веры Баранцовой, на которую в детстве произвела огромное впечатление отмена крепостного права. Прототип главной героини — Вера Гончарова, которой Софья Ковалевская помогла получить разрешение на переписку с Исааком Павловским, фигурантом «Процесса 193-х». Павловский был приговорен к сроку предварительного заключения. Революционеры поженились уже в эмиграции.
И хотя в повести вроде бы идет речь о новом типе женщины, которая желает действовать, в Вере Баранцовой явственно прослеживаются черты классических героинь, лучше всего умеющих приносить себя в жертву. В конечном итоге спасти Павленкова девушке удается, пустив в ход весь арсенал женской хитрости, о чем сама Вера говорит довольно цинично: «Как увидят смазливую рожицу, так сейчас растают, в умиление придут, ни в чем ей отказать не могут. Вот я и принарядилась, идя к нему; по этому, собственно, случаю и платье заказала. — Вера самодовольно указала на свой наряд,— а уж вид какой скромный приняла: подумаешь, воды не замутит».