Читатели в тюрьмах

В августе 2017 года Тверской районный суд приговорил к 3 с половиной годам колонии журналиста РБК Александра Соколова, автора расследования о коррупции при строительстве космодрома Восточный, по статье об организации экстремистского сообщества. Суд посчитал, что Соколов и другие фигуранты дела под предлогом организации референдума “За ответственную власть”, на котором россияне должны были подводить итоги работы президента по окончании его срока, пытались возродить экстремистскую организацию “Армия воли народа”.

Александр Соколов: В 2007 году в интервью Der Spiegel Владимир Путин заявил: “Конечно, я абсолютный и чистый демократ. Но вы знаете, в чем беда? Даже не беда, трагедия настоящая. В том, что я такой один, других таких в мире просто нет”. Путин рассказал про ужасы, которые царят в США, Европе и Украине, но которых, конечно же, благодаря ему нет в России: пытки, бездомные, жестокое обращение с демонстрантами — и закончил: “После смерти Махатмы Ганди поговорить не с кем”. Звучит особенно забавно, если обратиться к идеям, которым не на словах, а на деле следовал Мохандас “Махатма” Ганди.

Одно из российских изданий автобиографии Махатмы Ганди называется “Революция без насилия”. В книге немного строк посвящено именно революции, да и сама идея ненасильственной борьбы не нова. Но Ганди был одним из тех, кто стал символом мирного сопротивления. На протяжении всей жизни и даже в момент смерти он проповедовал ряд строгих моральных принципов, благодаря чему и помог Индии избавиться от колониальной зависимости и заслужил всенародную любовь и звание “отца нации”.

Одним из важнейших способов ненасильственной борьбы является гражданское неповиновение: массовые демонстрации, забастовки, отказы разойтись без применения насилия к полиции, хартал (бойкот). Смысл не в пассивном ненасилии, характерном для беспомощности, а в просветленном, проистекающем от уверенности в своей правоте. Задачей гражданского неповиновения является вызов возмущения всего общества. Другой способ — это отказ от любых форм сотрудничества с режимом: отказ от титулов, званий и наград, присвоенных правительством, выход с госслужбы, бойкот судов, школ и административных учреждений с одновременным созданием параллельных общественных структур и введением механизмов прямой демократии и самоуправления (сварадж). Несотрудничество с оккупационными властями без применения насилия внушает народу осознание его силы, считал Ганди.

Будут ли методы сопротивления Ганди эффективны в стране с олигархическими и прочими капиталистическими режимами? Казалось бы, нет. Без реально независимой прессы и реального права на собрания невозможно ни обратиться к общественности, ни развернуть массовое движение. Твою правду либо запретят, либо утопят в информационном мусоре, либо отравят путем манипуляции сознанием. Но с другой стороны, на помощь идеям Ганди приходят современные информационно-сетевые технологии. Благодаря им в наших силах рассказать о каждом, пусть даже маленьком гражданском подвиге современного истиноборца и каждом злодеянии мыслекарателя, в наших силах самоорганизоваться и оказывать друг другу взаимопомощь, в наших силах добиться прямой демократии и прямой ответственности избираемых слуг перед народом.

В 2012 году суд приговорил Руслана Вахапова к семи с половиной годам колонии строгого режима по статье о развратных действиях в отношении несовершеннолетних — за то, что он справлял нужду на обочине дороги, что увидели дети. Вахапов несколько раз рассказывал об избиении сотрудниками колонии и СИЗО.

Читать меня заставляло в основном то, что я находился в камере, чаще в одиночной. Эта книга ко мне попала случайно — я обычно приходил и брал пачку в библиотеке по пять-шесть книг, либо находил в отряде. Поэтому ее забрал и уехал с ней в штрафной изолятор. Я ее сначала прочел в первый раз, потом во второй раз, потом в третий и четвертый раз, с перерывом в месяц-два — и все это находясь в колонии. И при каждом прочтении я находил новые тонкости этой книги и все больше в нее влюблялся.

Меня больше всего зацепила в книге любовь, вот это самопожертвование до смертных обязательств. Очень мне понравилось, что Маргарита готова была отдать все за Мастера, а он принимал это с любовью. У меня жена точно такая же, и мне душу это грело все, перекликалось с тем, что у меня происходило в этот момент — тот же самый дурдом, только я в колонии, а жена моя бьется на свободе за меня с этими бесами. Моя жена похожа на королеву Марго — готова за меня и душу дьяволу продать, и на бал к сатане идти. Читая эту книгу я чувствовал, что моя жена рядом, и мне было не страшно — все равно, что сходил домой и рядом близкий тебе человек. Я находился в ПКТ (помещении камерного типа — прим. ред.) по полгода, там для меня это было свидание с близкими.

Экономиста и активиста антифашистского движения Алексея Гаскарова впервые задержали летом 2010 года в рамках расследования Химкинского дела, потом освободили из-под стражи и оправдали, но в итоге все равно приговорили — уже по Болотному делу. В августе 2014 года суд приговорил его к 3,5 годам колонии по статьям об участии в массовых беспорядках и применении насилия к представителю власти. Освободился Гаскаров осенью 2016 года.

Одной из важных для меня книг в тюрьме оказалась работа французского экономиста Томаса Пикетти «Капитал в 21 веке». Обычно никогда не хватало времени на чтение фундаментальных научных трудов, в тюрьме же у меня даже получилось вести переписку с близкими мне по взглядам экономистами из Франции, Германии и Швеции. Книгу мне передал Сергей Гуриев, который в тот момент работал в Париже главным экономистом европейского банка реконструкции и развития и был лично знаком с Пикетти.

Книга наделала много шума и вызвала волну дискуссий. Пикетти удалось на основе детальной статистики распределения богатства и доходов показать, что свободная рыночная экономика, лишенная общественного регулирования, содержит в себе механизмы, усиливающие неравенство. Владение капиталом, а не способности и знания, становится ключевым фактором накопления богатства. Капитализм в его нынешним виде становится тормозом, а не драйвером технологического развития из-за нерешенной проблемы уменьшения занятости и зарплат при одновременном отсутствие других источников существования у большинства населения.

Книга, несмотря на нацеленность на относительно узкую аудиторию, важна тем, что она отодвигает «конец истории» и провоцирует поиск экономических альтернатив вне рамок существующего капиталистического мейнстрима.

Правозащитника, журналиста и политзаключенного Сергея Мохнаткина впервые осудили в 2010 году по делу о нападении на милиционера на митинге «Стратегия-31». В 2012 году Мохнаткина помиловал президент Дмитрий Медведев, но уже в 2014 правозащитника снова обвинили в нападении на полицейских — суд приговорил его к четырем с половиной годам колонии. Уже в колонии появились два новых уголовных дела: об оскорблении представителя власти и дезорганизации деятельности колонии. В декабре 2018 года Мохнаткин вышел на свободу, но под конец срока в отношении Мохнаткина возбудили еще два уголовных дела, по которым сейчас идет следствие.

Сергей Мохнаткин: В тюрьме гложет злоба от нехватки информации и от бездарно проживаемой жизни, ведь даже мгновение нельзя возвратить назад, а хотелось бы потратить его хоть на что-нибудь полезное. Стараются не допустить поступления информации к заключенным — во всяком случае, таким как я. Газеты не всегда дают достаточно информации, с ними бывает сложно, даже если они выписаны, иногда неделями добиваешься, чтоб их выдали. Поэтому книга в тюрьме никогда не повредит.

Чуть ли не самым интересным из того, что я читал в заключении, были «Записки адвоката» — воспоминания Дины Каминской, известного московского адвоката диссидентов. Она защищала в том числе писателя и диссидента Владимира Буковского, обвиняемых по делу «демонстрации семерых» на Красной площади 25 августа 1968 года, на четвертый день оккупации Чехословакии, — правозащитника Анатолия Марченко, так и погибшего в застенках, его супругу Ларису Богораз, Павла Литвинова, внука бывшего большевисткого министра иностранных дел.

Каминская смогла договориться со следователем, и таскала в СИЗО домашние борщи и котлеты, подкармливала заключенных прямо во время юридической помощи. С Ларисой Богораз они договорились, что на суде Лариса будет защищать себя сама, и Каминская готовила ее к этому процессу. Суд не нарушил права Ларисы и дал ей возможность защищаться самостоятельно — сейчас это невозможно.

Лариса блестяще выступила в суде. В ходе судебного разбирательства судья как-то резко на Ларису наехал, но после вынесения приговора все понял и, когда Каминская пришла в суд подавать кассационную жалобу, через своего помощника поймал ее, прервал процесс на полуслове какого-то свидетеля, завел Каминскую в совещательную комнату и попросил передать Ларисе его извинения. А на следующие выборы судей — в СССР судьи «избирались» — этот судья отказался от выдвижения его на следующий срок. Пожалуй, единственный такой случай в советском праве.

В дальнейшем Каминскую, как и диссидентов, выдавили в США — там она и написала эти воспоминания.