Грязная работа

Выяснилось, что адских псов все-таки можно дрессировать, особенно если приказывать им то, что они и так собирались сделать.

Большинство из нас не живет с единой, совокупной личностью, видимой остальному миру, мы – целый букет личностей. Когда человек умирает, все они собираются в одну душу – в суть того, кто мы есть, и плевать на разные личины, которые мы всю жизнь носим.

быть, подумал Чарли. Так тому и быть. Он лицом к лицу встретится со своим мучителем, вот только найдет место для парковки. Которого не нашел.

– У тебя нет фотографической памяти.
– А вот и есть, и это мое проклятье. Никак не могу забыть тщеты…
– За последний месяц ты минимум восемь раз забыла вынести мусор.
– Я не забыла.

«Ты можешь поистине жить, только будучи готовым к своей смерти».

Большинство из нас не живет с единой, совокупной личностью, видимой остальному миру, мы — целый букет личностей.

Когда Мэдилин Олби всем своим телом впитывала сыр, словно то был первый и лучший кусок в жизни, Чарли осознал: сам он никогда не пробовал ни сыра, ни крекеров, ни жизни

он выбрал двух расписных черепах – где-то с крышку от майонезной банки. Еще он купил им большую тарелку в форме почки, где имелись собственный островок, пластмассовая пальма, какая-то водяная поросль и улитка. Последняя, надо полагать, – для поддержания – черепашьей – самооценки: “Это мы, что ли, медленные? Да вы на этого парня гляньте”. А для поддержания улиточьего духа имелся камень. Все счастливы, если есть возможность поглядывать на кого-то сверху вниз. А также и снизу вверх, особенно если ни тех, кто внизу, ни тех, кто сверху, терпеть не можешь.

орали на каком-то языке, где для правильного произношения, очевидно, требовалось много соплей. На гэльском, немецком или еще каком.

Чарли, стараясь обороть в себе худший за всю жизнь мандраж. Будто позвоночник натирали сухим льдом