В ореоле тьмы

Порой месть и есть правосудие. Зло наказано, и так бывает не только в сказках. Дьявол не страшен, пока ты не идешь у него на поводу. Ангел не спасет, если в него не верить. Бог не судья и даже не создатель.

L’enfer, c’est les autres

– Личное – самое прекрасное, что есть в искусстве.

– Это слишком личное, – прошептала я.

– Нарисовала мальчика, которого любишь? – со смешком поинтересовался он.

– Типа того, – ответила я и пристально посмотрела ему в глаза. – Я нарисовала тебя.

В искусстве существует три вида преступлений: похищение шедевров, уничтожение по идеологическим мотивам (вспомним, как в Ватикане статуям отбили гениталии, — вандализм чистой воды), ну и последнее… подделки произведений искусства с целью замены краденого оригинала.

Чего же ты хочешь, Тео? – непослушным голосом сказала я.

– Кого… – глядя на меня в упор, ответил он.

– Тео, мне надоело говорить загадками! – закричала я, не в силах больше сдерживаться. – В чем проблема? Скажи мне! Назови истинную причину своего поведения!

– Я не хочу, чтобы ты уходила! – неожиданно взорвался он.

Я не хочу, чтобы он спасал меня, Аарон! – кричу я ему в ответ. – Я не просила его о спасении.

– Но он будет, Ниса, – уверенно отрезает Аарон, – он поедет за тобой еще раз и еще раз. Он поедет за тобой куда угодно и несмотря ни на что, неужели ты правда не понимаешь? Ради тебя он сделает все что угодно!

В конце концов, у каждого свой вкус… или его отсутствие.

Месть не входит в список моих любимых занятий.
– Потому что ты боишься… ты боишься, что тебе сделают больнее.
Я подошла к нему вплотную и забрала из рук биту:
– Никто не сделает мне больнее, чем я сама себе. Я никого не боюсь, Тео.

угольно-черная футболка и моя белоснежная рубашка. Идеальный контраст, описывающий нас.
– Типа того, – прошептал он и, заглядывая мне в глаза, произнес: – Я нарисовал тебя.