Только та ли радость, что чужой болью рождается? Только тот ли человек, которого выпускают на волю после года жизни "про себя"? Говорит ли он после этого вслух? Не входит ли в кровь эта рабская униженность, когда спокоен, видя, как кого-то бьют,-слава богу, не меня, тем и счастлив, тем и жив?