Благослови зверей и детей

«Охотой» это и не называлось. Охотников именовали стрелками. Каждый год спрос превышал предложение. Несколько сотен стрелков подавали заявления, чтобы получить разрешение на отстрел, и платили за это по сорок долларов.

Запутавшись в себе, они кинулись в простоту. Их, нелюбимых, отдали на излечение ветру, и пространству, и шороху деревьев, и буйным звериным запахам.

Мы рождены с кровью бизонов на руках. В нашем далеком прошлом возникают эти атавистические звери. Они пасутся на лугах подсознания, стадами проносятся через наши сновидения, и сквозь сон мы провожаем их проклятиями. Жестокосердные существа, мы знаем, что сотворили. Знаем, что один биологический вид не создан для уничтожения другого, и потому, когда видим уцелевших от побоища, глубоко в наших душах пробуждается страсть, неукротимая ненависть, неискупимая вина. Пока бизон жив, он не дает нам покоя. Ему нет места, нет оправдания. Это незаконнорожденное дитя, чудовище, с которым нам не ужиться и без которого не прожить. Поэтому мы убиваем, убиваем вновь и вновь, ибо, пока жив хоть один бизон, в грехе наших отцов, а значит, и в нашем грехе нет совершенства. Но есть и нечто большее в убийстве бизона. Кажется, что земля ханаанская, куда мы пришли, слишком прекрасна, и, пока мы не совершим на ней насилия, пока не изгадим, не убьем и не испакостим все, чем эта земля нас благословила, пока не сотрем с лица ее следов нашего бесчинства, пока не омоем руки, обагренные кровью агнцев, в крови уцелевших агнцев, не будет нам покоя. Слишком велика наша гордыня, чтобы воздать хвалу Господу. Невыносима нам доброта Его.