Азбука анархизма

Как писал французский философ Руссо (не анархист), в условиях демократии люди свободны только в момент голосования, а всё остальное время они являются рабами государства

Мы, живущие при капитализме и его союзнике — государстве, — просто люди, у которых никогда не было шанса проявить свои способности. (И конечно, последнее место, где можно проявить свои способности, — это армия! Там можно со всей очевидностью увидеть суть государства: слепое повиновение, иерархия и систематическое насилие.)

Что оставалось делать комиссарам в Москве или Варшаве — сбросить на самих себя ядерное оружие? Уничтожить содержавших их рабочих?
Большинство анархистов уже давно считают, что так называемая всеобщая забастовка могла бы сыграть большую роль в обрушении государства. Иными словами — коллективный отказ от работы.

По причине локальности люди в своём окружении разделяют общие понятия. Они понимают, что им придётся жить с последствиями своих решений. В отличие от политиков и чиновников, которые принимают решения за других людей.

Если демократия означает, что люди сами распоряжаются своей жизнью, то все анархисты были бы «бесстрашными джефферсонианскими демократами»[4] — как назвал их американский анархист Бенджамин Такер, — они были бы единственными истинными демократами. Но это не то, чем является демократия на самом деле. В реальной жизни, часть людей (в Америке это почти всегда меньшинство) избирает горстку политиков, которые управляют нашей жизнью путём принятия законов и назначения неизбираемых бюрократов и полицейских, обеспечивая их правовыми санкциями, невзирая на то, нравится это большинству или нет.

И даже после всего, если у людей остаются непримиримые разногласия по важному для них вопросу, меньшинство имеет два варианта. Оно может присоединиться к большинству на этот раз, потому что согласие в сообществе важнее, чем сам вопрос. Может быть, большинство сможет уступить меньшинству в решении другого вопроса. Если ничего не помогает и если вопрос настолько важен для меньшинства, оно может отделиться, чтобы сформировать отдельное сообщество, как бывает в различных американских штатах.

От анархистов меньше насилия, чем от демократов, республиканцев, либералов и консерваторов. Все перечисленные люди только кажутся отрицающими насилие, потому что они используют государство для выполнения своей грязной работы — быть жестоким вместо них. Но насилие есть насилие. Ношение форменной одежды или размахивание флагом ничего не меняет. Государство насильственно по определению. Полиция регулярно совершает насилие, которое называется преступлением, если совершается не полицейским.

Как выразился Томас Джефферсон, «цена свободы — вечная бдительность».

Пьер-Жозеф Прудон, первый человек, назвавший себя анархистом, написал, что «свобода не дочь, а мать порядка».[6] Анархистский порядок лучше государственного насильственного порядка, потому что это не система принудительных законов, а то, каким образом сообщества людей, знающих друг друга, решают, как жить вместе. Анархистский порядок базируется на разумном жизненном укладе, на общем согласии и здравом смысле.

общество существует для блага человека, а не наоборот