Крушение столпов

удача заставляет­ забыть даже преступление.

Габриэль, пользуясь ее отсутствием, начинал рыться в ящиках, проникать в тайны старых писем, вытаскивать на свет божий воспоминания, которые принадлежали лишь ей, вы­зывая боль, которая принадлежала лишь ему.

«Разве мы объединились не для того, чтобы делить и радости, и горес­ти?»

Габриэль никогда не любил бы по-настоящему­ Жаклин, если бы она с безотчетным постоянством не культивировала в нем ревность к покойному

Если ты будешь ему противодействовать, рано или поздно вы все равно поссоритесь. Так что, наоборот, поощряй его прихоти и следи за ним.

И они поймут тогда, что взрослых вообще не существует,­ потому что в своих собственных глазах мы никогда в полной мере не становимся взрослыми.

Сильвена с Симоном, Анни с Сильвеной, Сильвена с Мо­бланом, Марта с Вильнером, Стен с Мартой, Марта с Симоном, а Симон со Стеном в одном министерстве... Симон с г-жой Этерлен, г-жа Этерлен с Жаном де Ла Мон­нери, Жаклин де Ла Моннери с Де Воосом, Де Воос с Сильвеной, Сильвена с Вильнером, Симон с Сильвеной... эта баллада о пленниках секса вдруг закрутилась у него в голове. Мрачный танец любви, которая кружит и кружит в хороводе, одни поколения цепляются за другие, и мертвые­ вперемешку с живыми! Нет, это не только конюшня, кормушка и стая, это манеж, где бык привязан к колесу и шагает по кругу, топча собственные экскременты...

Как только эти люди могут, — спрашивал себя Симон, — каждый день надевать одну и ту же одежду, повторять одни и те же жесты — с юных лет до самой старости, так ничего и не добившись... и не бросившись в реку?

Вижу я в газете: «Молодая пара ищет приятного гостя на обеды». Звоню, иду туда. Во-первых, как-никак еда, верно ведь, и потом, для меня это совсем непло­хо — мне нужно возобновлять контакты! Представляюсь: «Барон Шудлер». Они вовсе не потрясены — милая зауряд­ная пара. Хороший обед. И я, как мне кажется, гость вполне­ приятный. И вдруг жена опрокидывает стакан. Я не нахожу в этом ничего из ряда вон выходящего: в любую минуту и со мной всякое может произойти! Но муж принимает грозный вид и говорит, погрозив жене пальцем: «Ты снова опрокинула стакан? А ты знаешь, что сейчас будет?» — «Да, да, я заслужила это», — хныкая, отвечает жена. Они встают, он зажимает ее под мышкой и, задрав ей юбки, бьет по попе. Затем они садятся как ни в чем не бывало. Вот, дорогой мой, вот для чего они меня позвали! Мужчина испытывает потребность отшлепать свою жену в присутствии постороннего. Согласитесь, мир катится в тартарары.

Отличный пример старческой пляски святого Витта, — подумал профессор Лартуа. — Какая амплитуда и в то же время беспорядочность! И самое тягостное, что мозговые расстройства у него отстают, — возможно, лобные доли еще не затронуты и склерозируют только ядра полосатого тела. Состояние рассудка у него ничуть не хуже, чем до катастрофы. В сущности, клинико-анатомическая картина никогда не бывает достаточно полной...»