На пути к изоляции. Дневник предвирусных лет (+ карантинный эпилог)

Банальность незаменима для расчистки нашего сознания и думания, прежде всего художественного — и прежде всего сейчас. Ведь банальность — это то, с чем, как предполагается, почти все согласны, здравый смысл, отлитый в незатейливые формулы для общего употребления. С банальностью часто путают глупость или пошлость; на самом деле это злейшие враги. Вот вам пара примеров. Пошлость: «бабы глупее мужиков». Банальность: «все люди равны». Глупость: «народ всегда прав». Банальность: «толпа всегда неправа и опасна». Лев Толстой потратил жизнь на проповедь банальностей; никто лучше него не очищает сознание читателя (если он настоящий читатель) от глупости русского байронизма и пошлости расхожей достоевщинки. Чудовищные глупость и пошлость сегодняшней культурной ситуации, в разных ее проявлениях, от патентованной благонамеренности борцов за все хорошее против всего плохого до истерического хамства борцов за все плохое против всего хорошего, может унять только здравый смысл. Соответственно, банальности уместны. Точно так же банальности не просто уместны, но и жизненно необходимы в нынешней политике и просто жизни: нет ничего банальнее соблюдения санитарных мер, ношения масок, уважения к здоровью и жизни других людей.

Ностальгия — всегда коллективно разделяемый сентимент, с помощью которого производится обоснование текущей жизни, пусть даже и через признание ее несовершенства.

Современное искусство перестало быть современным, как только оно перестало создавать современность и принялось ее комментировать, реагировать на нее, критически откликаться.

эпидемия — крайне редкий повод для рефлексии, которая имела бы в виду, что не только мы есть в мире и не всё в мире зависит от нас. Этим эпидемия отличается от войны; последняя, как очевидно, всецело дело наших рук. В случае же чумы или испанки есть зазор — и в этот зазор иногда дует неземной сквознячок

отношения с т. наз. Прекрасным есть то, что отличает человека от всех остальных. Я имею в виду осознанные отношения, отрефлексированные, намеренные.

Сэндоу Бёрка (Sandow Birk) American Qur’an, Sura 36, 37.

Никогда еще — даже в 1930-е — модерный мир не находился в таком моральном ступоре; да, в условном 1939-м все было чудовищно, но тогда было ясно, с кем сражаться и кого убивать, чтобы не убили тебя и твоих близких. А сейчас? Ну невозможно же серьезно ополчиться на дядюшку и соседей. С кем тогда жить? К кому ходить в гости? У кого покупать на рынке творожок? С кем сидеть в родительском комитете школы? Ну нельзя же объявить войну всему миру

Ну откуда сразу догадаться, что Кристен Стюарт зазывает тебя на бутылочку «Шанели», а вот эта мышцатая пара в белом исподнем решила имитировать перепихон на фоне океанских скал и голубого неба ради каких-то там кремов/дезадорантов? Но главное, главное, вовсе не то, чем заняты эти прекрасные тела, главное — их лица, глаза. Все они смотрят на тебя. Все они зовут тебя — измученного аэропортовским шмоном, разборками с жульнической авиакомпанией, кошмарным перелетом в Кресле Имени Рассказа Ф. Кафки «В исправительной колонии»

Смысл существования Уэльбека равняется для меня смыслу существования Петросяна

Нижегородские марксисты, если верить легенде, даже писали Энгельсу письма, мол, просим Вас высказать мнение по поводу развития капитализма в России, что думаете на сей счет? Энгельс мнения не высказал, ибо готовился умереть о рака