Ниро Вульф и Лига перепуганных мужчин (сборник)

Если ее и мучила тревога за судьбу дяди, то она придерживалась правила, которое Вульф окрестил «англосаксонской обработкой эмоций». Это означало, что с чувствами поступают, как с фруктами: замораживают и прячут.

Скажите, – заговорил он, – правда ли, что когда-то Ниро Вульф был евнухом в каирском гареме? И что он начал свою карьеру, рекламируя зубную пасту «Пирамида»?
Я, как осел, с полминуты испытывал самое настоящее негодование, а потом рассмеялся.
– Конечно, – сказал я, – только работал он там не евнухом, а верблюдом.

Мы в этом вопросе согласны с мнением закона: нельзя считать человека умершим только потому, что он не появляется в тех местах, где его привыкли видеть.

Мы в этом вопросе согласны с мнением закона: нельзя считать человека умершим только потому, что он не появляется в тех местах, где его привыкли видеть.

Он сделал столь глубокую затяжку, что я ожидал увидеть струю дыма, выходящую между пуговиц на его животе.

Мне приходилось видеть, как при хорошем аппетите он полностью уничтожал десятифунтового гуся с восьми вечера до полуночи. А я в это время сидел в углу, ел сандвичи с ветчиной, запивая их молоком, и надеялся, что он подавится.

Две складки на щеках Вульфа слегка разгладились, и я понял, что он думает, будто ему смешно.
– Наверное, вы радуетесь тому, что Фриц готовит на обед кукурузные оладьи под вкусным соусом, а до звонка осталось десять минут?

Я взял у него бумагу, и одного взгляда хватило, чтобы понять, что это такое. Я уставился на Вульфа и полагаю, что нечто в выражении моего лица остановило его. Он прервал сам себя.
– Спрячь свое неудовольствие, Арчи. Береги свои фальшивые нравоучения для себя самого.
Я сказал:
– Так вот почему вы заставили меня достать ей Спенсера. Вам надо было как-то отвлечь ее внимание. Зачем вы стащили бумагу?
– Не стащил, а позаимствовал.
– Неужели? Надо посмотреть в словаре. На мой взгляд, эти глаголы – не синонимы.

Однажды Вульф спросил у меня, какого дьявола я притворяюсь, что читаю книгу, и я ему ответил, что делаю это исключительно из соображений культуры. На что он сказал, что мне следовало бы воздержаться от подобного труда, ибо культура подобна деньгам: легче всего приходит к тому, кому она менее всего нужна.

Если ее и мучила тревога за судьбу дяди, то она придерживалась правила, которое Вульф окрестил «англосаксонской обработкой эмоций». Это означало, что с чувствами поступают, как с фруктами: замораживают и прячут.