На экране он выглядел немного иначе — в нем было что-то не поддающееся определению: нечто жестокое, даже яростное и, признаюсь, невероятно привлекательное, но что меня почему-то неприятно задело. Это был незнакомец, который совершенно непринужденно вставал, прислонялся к стене, закуривал сигарету, зевал, улыбался, как будто он был совсем один. Камера его абсолютно не смущала, непонятно было даже, замечает ли он ее вообще.