Дальше – шум. Слушая ХХ век

Хочется эту книгу с активными ссылками на apple music или google play.

Основательная, интересная, но неровная по нескольким причинам книга.

Первое — автор, который уделяет любимчиками больше страниц, при этом, не упоминая многих ключевых композиторов вовсе. В книге много фактов, исследователь старается держать нейтральный тон, но пристрастных оценок и проявлений авторского вкуса достаточно.

Соавторство с другими музыковедами и разделение книги на несколько частей, возможно, решили бы эту проблему.

Второе — многие главы тесно перекликаются друг с другом. Это понятно, музыкальные направления не возникали одно вслед за другим последовательно во всех странах одновременно. Но, некоторые герои, например Шостакович, появляются в книге то тут, то там. Такие "выпрыгивания" часто относятся к разным десятилетиям, которые редко идут в хронологическом порядке и могут легко запутать.

Третье — исторические главы значительно уступают главам с анализом конкретных произведений. Упоительные части о истории музыки в США, СССР и Нацистской Германии не идут в сравнение со скучным перечислением (без причины) аккордов и фигур в партитурах Бриттена и Штрауса.

И последнее. Большее удовольствие от книги получат те, кто хорошо разбирается в музыкальной теории. Терминов очень много, встречаются они часто. Композиторов в книге тоже немало, поэтому желательно читать неспеша, параллельно прослушивая отмеченные композиции. Конечно, в книге есть список рекомендуемой музыки, но он, к сожалению, короткий.

Эта история музыки. XX века в исполнении Алекса Росса — уже программная книга для всех интересующихся музыкой. Её главное достоинство даже не в красочных описаниях слышимого, которыми так прославились рецензии Росса в The New Yorker, а в том, что она напоминает, что какими бы великими не считались сегодня многие из упомянутых композиторов, их судьбы были совсем не легкими, а их идеи формировались под давлением личных и мировых проблем и катастроф. Понимание этого помогает по-настоящему осмыслять музыку, слушать её так, как мы обычно читаем художественные тексты, воспринимать её, как картины с зашитыми в них неочевидным смыслами.