Рассвет Жатвы

Я стою на пороге и гляжу на свою тюрьму, не в силах переступить порог. Плутарх подходит ко мне:
– Ты как, Хеймитч?
– Мне незачем жить.

Между деревьями плывет парашютик и приземляется передо мной. Надеюсь, это не фасолевый суп с ветчиной. Сейчас я вряд ли смог бы его проглотить. Открываю прикрепленную к нему корзинку и вижу два контейнера. В первом – вазочка с клубничным мороженым, которое вроде бы должно мне о чем-то напомнить. Во втором – стаканчик с крышкой, полный горячего черного кофе. Любимый напиток Мейсили. Делаю глоток, обжигая язык. Еще глоток.

Мороженое освежает мою память. Мы сидели на кухне в апартаментах трибутов, и Прозерпина переживала из-за своей оценки. Ее сестра Эффи сказала, что позитивный настрой – девяносто семь процентов успеха. А Мейсили… Мейсили сказала: «Обязательно вспомню об этом на арене. Еще мороженого?»

позитивный настрой – девяносто семь процентов успеха!

«Каждая книга не менее ценна, чем человек,

Любить еще не значит быть любимым.

– Мне очень жаль Луэллу, Хеймитч.

Я балансирую на грани ярости и горя, потом плотину прорывает. Шагаю к ней в объятия, роняю голову ей на плечо и начинаю рыдать.

– Подчеркивай плюсы, игнорируй минусы,

Люблю, огнем горю!

Все хорошо, Мейсили, то, что можно отнять у тебя, и гроша не стоит!

гнездышке цвета апельсина