Опасное лето

— Но я совсем не умею обращаться с детьми! — в ужасе воскликнул Снусмумрик. — Я даже не знаю, люблю ли я детей!

Мама, а что такое генеральная репетиция? — спросил маленький ёжик из бедной семьи, сидевший в одной из лодок.
— Это когда пьесу повторяют в самый последний раз, чтобы убедиться, что всё идёт как задумано, — объяснила его мама. — Завтра покажут настоящее представление за деньги, а сегодня бедные ежи вроде нас могут смотреть бесплатно.

— Малышка Мю вполне может о себе позаботиться, — сказала дочь Мюмлы. — Я больше беспокоюсь за тех, кто ей встретится

Всю свою жизнь Снусмумрик мечтал разделаться с объявлениями, которые запрещали всё то, что он любил, и теперь дрожал от предвкушения и восторга. Он начал с таблички «Не курить». Потом атаковал «На траве не сидеть», накинулся на «Смеяться и свистеть запрещается» и зашвырнул куда подальше «Не прыгать

Ты так сильно по ним грустишь? — сочувственно спросил Хомса.

— Нет, только совсем чуть-чуть, — ответила Миса. — Но это такой чудесный повод поплакать обо всём остальном

Они совсем другие, — думал он. — Они испытывают чувства, различают цвета, слышат звуки и кружатся, но им совершенно неинтересно, что они чувствуют, видят и слышат или почему они кружатся»

— Ах, как, наверное, здорово спать на дереве, — сказала она.

— Так почему бы и тебе не забраться вместе с ними? — удивилась Муми-мама.

— Меня не звали, — тоскливо ответила Миса.

— Ну что за глупости, детка, возьми своё одеяло и полезай к остальным, — попросила её мама.

— Нет, теперь мне уже не хочется, — сказала Миса, села в углу и заплакала.

«Почему всё так получается? — думала она. — Почему всё так печально и сложно?»

Шлюпка! — воскликнул Муми-тролль и засмеялся. Не потому, что его что-то рассмешило. А просто от счастья.

Миса облачилась в чёрное.
Сидя в углу, она горячо, от всего сердца плакала сама с собой.
— Ты так сильно по ним грустишь? — сочувственно спросил Хомса.
— Нет, только совсем чуть-чуть, — ответила Миса. — Но это такой чудесный повод поплакать обо всём остальном!

Дочь Мюмлы подошла к углу, где жила Эмма, и спросила:
— Муми-мама спрашивает, не болит ли у вас, тётенька, живот от всего сахара, который вы спёрли?