Поэзия

т невыносимости жизни…»

от невыносимости жизни,
от вони протухшего Бога
из подвала соседней церкви,
от потока мегабайт,
бомбардирующих сетчатку
и барабанные перепонки,
люди однажды возьмут и начнут взрываться

в метро, на работе, посреди супермаркета –
в тележурналах жертвы, кровь, разрушения

сначала подумают на террористов,
покажут нам очередное исчадие ада
с бородою ветхозаветного пророка,
спецслужбы будут делать умные лица

но люди будут продолжать взрываться
в зале заседаний ООН, в салоне красоты,
в гей-клубе, на складе нефтепродуктов

всю планету охватит паника,
каждый будет подозрительно коситься на соседа,
перед тем как превратиться
в облако дыма
и осколков костей,
похожих на колотый сахар

УЛИЦЫ ГОРОДОВ ОПУСТЕЛИ!

СТРАЖИ ПОРЯДКА ПРЯЧУТСЯ В УРНЫ
ПРИ ВИДЕ ДРУГ ДРУГА!!
ОБЩЕСТВЕННЫЙ ТРАНСПОРТ ПАРАЛИЗОВАН!!!
ВСТРЕЧИ РУКОВОДИТЕЛЕЙ ВЕДУЩИХ ДЕРЖАВ
ОТМЕНЯЮТСЯ!!!!

рано или поздно люди берут
и взрываются

не позднее 2004

весь этот мир
нарисован на тонкой бумаге,
а любовь – это способ
не видеть, что это обман

Но если в нашей борьбе проливается кровь –

да, ты можешь быть скучной
ты можешь быть злой
но когда твой номер молчит,
я беседую мысленно только с тобой
и никто нас не разъединит

Ты слишком неподвижен

Лень было блуждать в лабиринте страстей,
В себе нерешимость убить.
Ты ждешь человека, который придет
И укажет, кого любить.

Ты мышцы напряг и окостенел,
Ты в стартовой стойке стоишь.
Достанет он стартовый пистолет,
Выстрел – и ты побежишь.

Взаимосвязи сплелись и слились:
Ты муху боишься обидеть.
Ты ждешь человека, который придет
И укажет, кого ненавидеть.

А он все не шел, не хотел иль не мог,
И был его путь, видно, долог.
И ты неприятно был удивлен,
Когда прочитал свой некролог.

Как в зубной кабинет,
Ты простоял много лет,
Глотая слюну и дрожа.
И мессия твой
Не заметил тебя:
Ты слишком уж был неподвижен.

Теперь же ты ждешь, чтоб явился к тебе,
Броню твоих стен сокрушив,
Хотя б человек, который пришел
И сказал бы тебе, что ты жив!

1981

«Я не знаю, где была эта улица…»

Я не знаю, где была эта улица,
Я не знаю, где был этот дом,
Я не знаю даже, что происходило в нем.
Люди выходили и падали, волосы на себе рвали,
Одни говорили: «Мы увидели»,
Другие говорили: «Мы узнали».
Я вижу, как сгущается воздух за моей спиной,
Тысячи рук толкают меня в неизбежное,
Но я не хочу.
Я видел людей неглупых и видел совсем дураков,
Но и те другие не могли связать пары слов
Никто не мог объяснить мне, на что это
было похоже,
Одни говорили: «Это день гнева!»
Другие: «Это бич божий!»
Я хотел покинуть очередь, я хотел бежать,
Но верзила с лицом убийцы сказал:
«Ты должен узнать.
Эй, успокойся, парень, у тебя сдают нервы,
Не ты последний, не ты и первый».

1980

люди идут с молоком и сыром,
несчастные люди, довольные миром,
люди идут с простоквашей и хлебом,
несчастные люди, забытые небом

Я выключил телевизор:
Это вызов,
Это бунт.

она так пьяна от этого воздуха,
она влюблена в расческу и зеркало
в груди ее – голубь, не знающий отдыха,
в глазах ее – звезды за тайною дверкою

мой город был и велик и смел,
но однажды сошел с ума
и, сойдя с ума, он придумал чуму,
но не знал, что это чума