Был ноябрьский вечер в самом конце восьмидесятых. Объективно невыносимый, как все российские ноябри, когда просто задвигаешь эту невыносимость в самые глубины подсознания и героически живешь, поскольку деваться все равно некуда. У меня была тогда комната в коммуналке на Гоголевском буль