Русская поэзия в 1913 году

Я пальцы длинные целую,
Быть может рук, быть может ног…
Никто загадку их немую
Мне разгадать бы не помог…

И в темных чарах смутной мари
Кружась, как листья на воде,
Округлость двух я полушарий
Ласкаю – и не знаю: где?

Кругом обманны стали дали,
Обманны тени в терему:
К каким губам твоим припали
Мои уста – я не пойму…

(С. Рафалович «Загадка»)

Приди с улыбкою наяды –
Тебя я жду в мерцанье свеч,
Приди и скинь свои наряды
И обнажи свой мрамор плеч.
Я расстегну шнуры на платье,
Я обнажу твой пышный стан,
И ты падешь в мои объятья,
В мой опьянительный вулкан.

(А. Балагин «Приди! (Из цикла «Цветы иллюзий»)»)

И вот, засунув ручки в брючки.
Благонадежен и душист,
Стал вылезать на свет, по штучке,
Академист! Академист!

Пришел он правой стороною,
Пришел, понюхал и – ушел:
Наука – нечто ведь иное,
Чем лаун-теннис и футбол!..

(Н. Агнивцев «Успокоение»)

Из модных спортивных увлечений начала 1910-х годов в книгах стихов 1913 года благодаря Валерию Брюсову (который не меньше футуристов любил оказываться первооткрывателем новых, никогда до него не разрабатывавшихся тем) упоминаются ролики:

Скетинг-ринг залит огнем,
Розы спят на нашем столике,
И, скользя, летят кругом
С тихим, звонким скрипом ролики.

(«На скетинге»)

Летит стрелой автомобиль,
Пуская смрад, вздымая пыль,
На нем купец Н. Н. несется,
Вдруг крик – в крови прохожий бьется,
Автомобиль свалил его…
Купца в участок тащат прямо.
Суд, штраф и гласность… ничего!
Зато – прекрасная реклама!

(В. Кауш «Реклама»)

«Талант писателя несомненно во мне есть, я в этом уверен и надеюсь, что и критики это в моей книге обнаружат».

Я славы не желаю,
Я золото кляну
И творчеством пылаю
У Нади весь в плену,
И ей хочу дарить любви расцвет –
Люблю я Надю как поэт!
Что блага жизни в сравненьи с Надей,
С ее красноречием как артистки,
С ее кудрями черных прядей
И с буферами пышной суфражистки,
Что всех чарует много лет –
Люблю я Надю как поэт.

Ты Песню Русскую слагал нам –
Ее споем мы до конца;

Своею жизнию сплетал нам –
Величье Царского Венца;
Своею смертью завещал нам –
Любить Отчизну и Творца;

И друг наш, брат, – Ты приказал нам:
Не брить Российского Лица!

(Александр Ковалевский «Посвящение Петру Аркадьевичу Столыпину»)

Отдельного упоминания заслуживает стихотворец Виктор Дворяшин, чье преклонение перед автором «Кареты куртизанки» отразилось даже в выборе собственного псевдонима. На обложках двух сборников Дворяшина, вышедших в 1916 году, красовалось – «Олег Полярный». Впрочем, подспудно здесь таилась и гордыня: Дворяшин хотел быть «севернее» самого Северянина[42].

Два круга вопросов, которые будут далее затронуты, связаны с двумя большими темами.
Разработка первой из них – «Поэтический фон русского модернизма» – потребовала от нас не только разделить всех прочитанных стихотворцев на модернистов и не модернистов, но и отобрать среди не модернистов тех, кто испытал модернистское влияние. Способ сравнения модернистов с не модернистами был выбран самый простой и нами же ранее опробованный[4]: их книги сопоставлялись друг с другом по ряду формальных параметров[5].
Вторая большая тема – «Отражение в поэтических книгах 1913 года специфики жизни России того времени» – спровоцировала нас при сквозном чтении стихотворений, составивших эти книги, выделять для себя смысловым курсивом остросовременные фрагменты. При этом целый ряд мотивов, общих для многих прочитанных стихотворений, из поля рассмотрения был сознательно выведен, поскольку эти мотивы являлись сквозными для русской поэзии в течение очень долгого времени, а не только для стихотворений 1913 года. Вот далеко не полный их перечень: календарная смена времен года, путешествие поэта к морю (чаще всего в Крым или на Кавказ, иногда – за границу), Пасха, Рождество и колокольный звон, сопровождающий эти праздники, ночь на Ивана Купалу, загадка сфинксов… Отметим еще, что в некоторых не модернистских поэтических книгах 1913 (но, разумеется, не только 1913-го) года важное место отводилось стихотворениям, подводившим итоги уходящего года и содержавшим прогнозы на год грядущий[6].

Почему был выбран 1913 год? На этот вопрос у нас есть два ответа – ненаучный и (более или менее) научный.
Ненаучный: автору этой работы захотелось внимательно вглядеться в лицо русской поэзии, каким оно было в том самом году, который впоследствии стал отправной точкой для сравнений всего со всем в «старой» и «новой» (советской) России. «По сравнению с 1913 годом…» etc.
Претендующий на научность вариант ответа таков: 1913 год действительно явился одной из значимых хронологических вех в истории отечественной поэзии начала ХХ века. В 1913 году вышли в свет книги стихов Константина Бальмонта, Валерия Брюсова, Ивана Бунина, Спиридона Дрожжина, Василия Каменского, Василия Комаровского, Алексея Крученых, Сергея Клычкова, Николая Клюева, Осипа Мандельштама, Владимира Маяковского, Владимира Нарбута, Игоря Северянина, Велимира Хлебникова, Марины Цветаевой, Вадима Шершеневича и других видных поэтов. В полный голос заявили о себе два главных постсимволистских течения – футуризм и акмеизм; символизм тоже был еще очень силен.
Нужно добавить, что русская литература и печать в целом как раз к этому времени добились небывалой свободы слова, уже в следующем году задохнувшейся в ура-патриотическом угаре Первой мировой войны.