Высокие Горы Португалии

Заблудиться можно по-всякому, но состояние заблудшего, самое ощущение того, что заблудился, всегда одинаково: беспомощность – злость – безразличие – отчаяние

Дитя – это солнышко, которое сияет в тени своих родителей, и, когда солнышко угасает, только тьма окружает родителей.

Вот только невдомек было дядюшке, что, разгуливая задом наперед, повернувшись спиной к миру, спиной к Богу, он не горюет. А восстает. Ибо когда у тебя отбирают все самое дорогое в жизни, что тебе еще остается – только восстать!

Это крохотное обиталище, где есть что-то от гостиной, умывальной и камина, служит жалким напоминанием, что человеческая жизнь сводится к жалким потугам ощутить себя дома, пока мчишься куда-то в состоянии беспамятства.

Единственный современный жанр, звучащий в столь же высоком нравственном регистре, что и Евангелия, – это низкопробный детектив

Дядюшкин дом – такой же лимб непрожитых, оборванных жизней. Он смыкает глаза. Одиночество набрасывается на него, как сопящая собака. И неуемно мечется вокруг него. Он отмахивается от этой собаки, но она так и липнет к нему.

У Томаша сердце обрывается. Быть жертвой кражи, а потом самому совершить кражу

Широкая поступь прогресса, как видно, предполагает прискорбную необходимость вырубать на своем пути всякое препятствие

Широкая поступь прогресса, как видно, предполагает прискорбную необходимость вырубать на своем пути всякое препятствие.

Какое это счастье – жить на земле, неизменно чудесной и всегда готовой делиться своими чудесами!