Скажи волкам, что я дома

Мне не придется думать о карьерном росте и продвижении по службе. Потому что работа сокольничего, она совершенно другая. Либо ты сокольничий, либо нет. Либо птицы к тебе возвращаются, либо сразу же улетают.

Иногда это именно то, что нужно: выбрать самую долгую дорогу домой.

му времени ты уже все услышал.
Я сама не люблю подслушивать. Потому что не раз убеждалась: то, что родители пытаются скрыть от детей, детям действительно лучше не знать.

Если бы моя жизнь была фильмом, я бы давно ушел

В том-то и весь секрет. Если живешь так, как хочешь, если всегда остаешься собой и окружаешь себя только хорошими, самыми лучшими людьми, то умирать совершенно не страшно.

Но что, если с тобой приключится неправильный вид любви? Что, если ты вдруг нечаянно влюбишься в человека, влюбленность в которого будет настолько противоестественной и ненормальной, что об этом нельзя рассказать никому в целом свете? Что, если тебе придется запрятать свою любовь так глубоко в сердце, что оно почти превратится в черную дыру? А вдруг это будет такая любовь, которую ты подавляешь в себе в безумной надежде, что она все-таки задохнется. Но она не задыхается. Наоборот, она разрастается, заполняет тебя изнутри, проникает в каждую клеточку твоего тела и в конечном счете становится тобой. А ты становишься ею. И все, что ты видишь вокруг, все, о чем думаешь, приводит тебя к этому человеку. К человеку, которого ты любишь такой любовью, которой любить не должна.

Мне и вправду хотелось это понять. Понять, почему люди все время делают то, что им откровенно не нравится. Как будто жизнь – это сужающийся тоннель. Когда ты только родился на свет, тоннель был широченным. Ты мог стать кем угодно. Но уже через секунду после рождения тоннель сужается вдвое. Если ты мальчик, ты уже точно не станешь матерью – и вряд ли будешь работать маникюршей или воспитателем детского сада. Потом ты растешь, и все, что ты делаешь с самого раннего детства, потихоньку сужает тоннель все больше и больше. Ты упал с дерева и сломал руку – подающим в бейсболе тебе не быть. У тебя одни двойки по математике – распрощайся с мечтой стать ученым. Как-то так. День за днем, год за годом, пока стены тоннеля не сомкнутся почти окончательно. Ты становишься пекарем, библиотекарем или барменом. Или бухгалтером. И все, дело сделано. А в тот день, когда ты умираешь, тоннель становится таким узким, что сквозь него не протиснешься с грузом всех этих бесчисленных невоплощенных возможностей – и тебя просто расплющивает в лепешку.

Тоби смертельно болен. Жить ему осталось недолго. Времени у него нет, но также нет и никаких ограничений.

Быть больным — это лучше, чем быть сиделкой. Ты лежишь и болеешь, а все вокруг суетятся, жалеют тебя, выполняют любое твое желание. Кто же от такого откажется?

Но, поразмыслив как следует, я передумала. Больной всегда будет больным, а сиделка, исполнив свои обязанности, может заняться другими делами.

мне очень не хочется уходить невидимкой. Может, мне хочется, чтобы обо мне помнил хотя бы один человек.