Красная шкатулка

Я прочитал ему свои записи, по памяти восстанавливая пробелы. Однако особой нужды напрягать мозги не было, ибо я усовершенствовал свою скоропись до таких сокращений, что, пожалуй, мог бы записать весь текст Конституции Соединенных Штатов на обороте старого конверта, где ей, похоже, самое место.

Капитан Диксон то ли проворковал, как влюбленный голубок, то ли хрюкнул, точно опоросившаяся свинья

Но это, как вы понимаете, совершенно не устраивало миссис Фрост, и у нее родился дерзкий план. Время было военное — суматоха, царившая в Европе, сделала этот план вполне осуществимым.

С криком «Стеббинс! Стеббинс!» Кремер кинулся к миссис Фрост. Я не мешал ему. Ведь он уже опоздал.

Восклицание Кремера лично я расцениваю как доказательство того, что он по праву занимает должность полицейского инспектора, ибо является прирожденным исполнителем. Под этим почетным званием я подразумеваю человека, который, столкнувшись c непредвиденной, сложной ситуацией, незамедлительно зовет на помощь.

— Как прошло? Похороны удались?

— Как тебе не стыдно, — ответил я укоризненно. — Вас, французов, так и тянет уколоть побольнее.

— Я не француз! Я швейцарец.

— Так я тебе и поверил. Я видел — ты читаешь французские газеты.

— Зайди сюда перед уходом. Мне надо спросить тебя кое о чем.

— Хорошо. Я пока придумаю, что ответить.

За обедом он великодушно разъяснил мне главную предпосылку столь блистательного успеха Лоуренса в объ­единении аравийских племен для великого восстания. Дело, оказывается, было в том, что отношение Лоуренса к женщине полностью совпадало c традиционной точкой зрения арабов на эту проблему. У всякого мужчины определяющим фактором, если речь идет о его деятельности в качестве социального существа, является его отношение к женщине. Поэтому арабы и признали Лоуренса своим. Все остальное было делом его про­ницательного ума и природного таланта лидера. Романтика арабы не поняли бы, пуританина просто не пожелали бы слушать, сентименталиста осмеяли бы, но высокомерного прагматика Лоуренса c его напускной смиренностью и скрытым огромным самомнением они приняли c распростертыми объятиями.

— Возьми-ка лучше свой блокнот и посмотри записи c того самого момента, когда мистер Жебер начал ломать комедию, цитируя Норбуазена. Прочти это место полностью.

— Хотите еще раз посмеяться над моим французским?

Вот такой урожай. Чем мне теперь заняться?

— Займись французским. У тебя чудовищное произношение.

видишь ли, в каждом доме найдется что-нибудь не предназначенное для посторонних глаз — более того, одна из функций дома в том и заключается, чтобы хранить там такие вещи