О музыке Рахманинова

То, что удалось совершить Рахманинову при выходе из творческого кризиса, он сделал первым, и в этом историческое значение его опыта. Потом это стало делом ряда композиторов нового века: Стравинский осуществил выход в межстилевое пространство, после чего многие авторы стали практиковать полистилистику; путь Шёнберга — уход от всех стилей прошлого в новую, неведомую стилевую область, открывшуюся в результате изобретения додекафонической техники. Возможность манипулировать не только жанрами и формами, но играть стилями, манерами и техниками композиции — стала фундаментальным отличием музыки ХХ века от предыдущих эпох

Творческий кризис наступает только в результате внутренних причин творческого характера, связанных с органическими процессами мутации стиля. Когда композитору претит его собственный стиль, возникает парадоксальное творческое затруднение: он хочет сделать по-другому, а может по-старому, — это и есть типичная ситуация кризиса, иногда приводящая даже к творческой парализации.

Если опираться на классическое определение, данное рефлексии Вильгельмом фон Гумбольдтом, мы увидим, что сознательное использование при сочинении музыки тем-символов самоидентификации автора — важный композиционный прием, который позволяет создавать и культивировать в музыке рефлексию.

Музыка Рахманинова личностнозависима, то есть полна самонаблюдений и самоописаний, самооотражений и медитативных погружений в себя, внутренних монологов и диалогов с самим собой, открытого проявления чувственности и моментов рационального самоанализа…

«В музыкальном искусстве употребление термина анаграмма (изоморфного понятию монограмма) — совершенно закономерно, так как композиторы порою составляют свои ономафонии путем свободной селекции букв имени, что усиливает их скрытый смысл. Например: как зашифрованная фамилия (SHCHED — Щедрин, La-do-f — Лядов, B-la-f — Беляев), инициалы (DSCH — Дмитрий Шостакович, A (D) SCH — Альфред Шнитке, АВ — Альбан Берг, ЕsG — Софья Губайдуллина, ED (Es) — Эдисон Денисов), как комплекс избранных „литер“ (AD SCHBEG — Арнольд Шёнберг, ABA BEG — Альбан Берг и A EBE — Антон Веберн в Камерном концерте А. Берга; EsEF AD — Йозеф Гайдн, FA EsCHBE — Франц Шуберт, BE EsCHA — Роберт Шуман, FE DEsH BA — Феликс Мендельсон-Бартольди, HAEEs B — Иоганнес Брамс, CHAD GE — Рихард Вагнер, HA EsAEs — Иоганн Штраус, CHAD Es — Рихард Штраус, A BCE — Антон Брукнер, GEs AHE — Густав Малер, A EG — Макс Регер, A HDE — Пауль Хиндемит, CA F — Карл Орф, HA EsE — Ханс Эйслер, A DEsEEsA — Пауль Дессау, AHE EsC — Карлхайнц Штокхаузен, AC E — Мау рисио Кагель, HA EsE — Ханс Хенце в Третьей симфонии А. Шнитке)»

В искусстве бывают случаи, когда автор произведения собственной персоной предстаёт перед публикой, как бы выходя из-за кулис на сцену в качестве персонажа. Разумеется, в структуре произведения фигурирует не сам автор, а его образ, переданный в материале данного вида искусства. Для этого в структуре произведения нужен специальный носитель идеи «я», идентифицируемый как образ автора. В музыке такой носитель может создаваться мелодическими, ритмическими, гармоническими, фактурными, тембровыми средствами

Один из вопросов, которые ставит перед собой исследователь индивидуального стиля композитора, можно сформулировать так: есть ли в структуре содержания произведений данного стиля образ автора, и есть ли в форме, в музыкальной ткани произведений специфические языковые элементы, представительствующие от автора?

В истории музыки известны такие стилевые системы, в которых определенная комбинация звуков символизирует личность композитора и вводит ее в структуру содержания произведений. К такого рода явлениям относятся, в частности, индивидуальные композиторские стили И.-С. Баха, Р. Шумана, Д. Д. Шостаковича. Во всех трех перечисленных случаях источником темы-символа, своего рода персонального клейма, послужили монограммы, буквенные сочетания, присущие фамилии или имени (BACH, SCHA, DSCH), прочитанные как ноты, расшифрованные по системе латинского буквенного обозначения звуков. Такой символ создает эффект присутствия автора (как субъекта высказывания или персонажа произведения).

Произошедший в начале ХХ века поворот к стилевому плюрализму, кардинально и, по-видимому, необратимо изменил дальнейший путь развития музыкального искусства

Но раньше Стравинского подобным образом начал действовать Рахманинов, когда после творческого кризиса научился видеть с высоты, издали (как бы в уменьшенном масштабе) свой собственный докризисный стиль, что дало возможность этим стилем манипулировать