Три метра над небом. Навеки твой

Невдалеке плавает полупустая бутылка. Покачивается на волнах. Она представляет записку внутри: «Тону. Но спасать не надо».

Может быть, потому, что трудно позвонить другу после того, как он видел тебя в минуту слабости. А может, потому, что мы всегда думаем, будто наша боль – единственная и неповторимая, как и все, что происходит с нами.
Никто не может любить, как я, никто не страдает, как я. Вот эта боль – «ты не поймешь, ведь тебе не больно».

Первая любовь. Как же она верила, что другой уже больше никогда не будет!

Разве Богу есть дело до такого, как я? Нет, конечно. Богу хорошо. У Него есть звезды».

В том числе и потому, что там, где не хватит восхищения, в дело вступит ужас.

Что-то злое затаилось в его душе. Зверь, злобное животное завело себе логово в его сердце, в любой момент оно готово вырваться и наброситься с яростью, со злобой – дитя страдания и поруганной любви. С того дня жить дома стало невыносимо. Молчание и ускользающие взгляды. Ни единой улыбки, особенно той, которую он так любил. И потом – суд. Приговор. Мать не защитила его. Отец наорал. Брат не понял. И никто ничего не знал. Кроме них двоих. Невольные стражи горькой тайны.

н думает о матери. В этот миг он возненавидел ее так же сильно, как когда-то любил. Он закрывает глаза. Слеза катится по щеке. Он не мог удержаться, ему больно как никогда прежде – больно за мать, за то, что он не сделал и за то, что он сделал.

О том, что девушка похожа на торт со взбитыми сливками: радуется, если ее не попробовали.

Первая любовь. Как же она верила, что другой уже больше никогда не будет!

– Не плачь. Я знаю место, где нам никто не помешает. Мы там часто бывали, стоит только захотеть…
Баби смотрит на него глазами, полными надежды:
– И где же это?
– Три метра над небесами, там, где живут влюбленные.