Фридрих Львиный Зев верхом на шмеле

Фридрих старался как можно лучше запомнить все это великолепие, пропитать им память как губку, понимая, впрочем, что большую часть все равно забудет. От этого ему становилось грустно,

— Почему бы тебе в таком случае не приручить меня? — предложил шмель. — Это очень легко. Я кроток и дружелюбен.
Сердце у Фридриха забилось быстрее. Говорящий золотой шмель! Наверное, это знак. Наверное, это его шмель.

Брумзель? Я… э… не это имел в виду. Ты мне вообще-то нравишься. А вот эта страна — нет. И люди здесь — тоже.
Брумзель молчал. А потом подал голос:
— Да, иногда и я не уверен, нравятся ли они мне

Надеюсь, от такого количества сахара мы хотя бы станем достаточно агрессивными, чтобы как следует напугать дворцовую стражу.

Черт, почему мы вообще не подумали, что наш дипломатический иммунитет можно игнорировать?!

На веселое приветствие Брумзеля и Фридриха они все-таки слегка улыбнулись — видимо, злы они были только на мир в целом

В детстве я часто пытался выклянчить у матери сладости, а она всегда говорила: «Тебе нельзя столько сладкого, ты же не шмель!»

Нет. Но я чертовски хорош очень во многом. Даже в том, чего не люблю

На веселое приветствие Брумзеля и Фридриха они все-таки слегка улыбнулись — видимо, злы они были только на мир в целом.

Трутень хочет показать мне, насколько он крутень?

— Именно, — отвечал