Крах СССР

Так, они вместо изучения реального общества своей страны с целью его укрепления вернулись к Марксу, в Англию XIX в. Что же могла обнаружить у «подлинного Маркса» эта талантливая верхушка советских философов для понимания СССР второй половины XX в.

Эта молодежь переживала духовный и культурный подъем. Не менее важно, что на заводы пришли массы молодых людей из деревни, где механизация высвободила большие резервы трудовых ресурсов.

Начиная с XVIII в., когда возникла современная энергичная и хищная западная цивилизация, Россия могла выжить только совершая регулярные сверхусилия – чрезвычайные программы модернизации с творческой переработкой заимствованных у Запада технологий. Времени, кадров и ресурсов для этих программ всегда не хватало. Их мобилизация и концентрация на главных, критических направлениях всегда приводили к истощению и загниванию «тылов». Это значит, что быстрое и даже чудесное развитие одной части культуры, которая принимала на себя главный удар очередного исторического вызова, сопровождалось кризисом других частей.
Можно сказать, что каждое поколение, решая главную для него, поставленную именно перед ним историческую задачу, обеспечивало жизнь России еще на целый исторический период, но «готовило» для следующего поколения новый кризис, который также мог стать смертельным. Если Запад научился экспортировать свои кризисы на периферию (в колонии, «третий мир», теперь и в Россию), то нам приходилось экспортировать наши кризисы в будущее, перекладывать их на плечи следующего поколения. Иногда эти «посылки из прошлого» содержали бомбы, хотя и с вынутыми взрывателями. Их активизировали своими неумелыми или злонамеренными действиями реформаторы.

письма Нины Андреевой

Приватизация ни в малейшей степени не была «возвращением предприятий, национализированных советской властью, их законным хозяевам». Приватизация – это изъятие промышленных предприятий у народа, который их построил и содержал, вкладывая в них свой неоплаченный труд и ограничивая себя даже в скудном потреблении, чтобы оставить потомкам сильную и независимую страну. Так тогда понимали это дело те, кто строил заводы и на них работал.

Для темы данной книги важно отметить тот факт, что поражение СССР было нанесено именно в духовной сфере, в общественном сознании. Прежде всего в сознании правящей и культурной элиты. Строго говоря, партийно-государственная элита СССР совершила в своем сознании тот же поворот, что и элита левой интеллигенции Запада.

Уходило поколение партийных работников, которое выросло в «гуще народной жизни». Оно «знало общество» не из учебников марксизма, а из личного опыта и опыта своих близких. Это знание в большой мере было неявным, неписаным, но оно было настолько близко и понятно людям этого и предыдущих поколений, что казалось очевидным и неустранимым. Систематизировать и «записывать» его казалось ненужным, к тому же те поколения жили и работали с большими перегрузками. Со временем, не отложившись в адекватной форме в текстах, это неявное знание стало труднодоступным.
Новое поколение номенклатуры в массе своей было детьми партийной интеллигенции первого поколения. Формальное знание вытеснило у них то неявное интуитивное знание о советском обществе, которое они еще могли получить в семье. Гуманитарная культура СССР не смогла в должной мере интегрироваться с социально-научной рациональностью.

Следующим (логичным и неизбежным) шагом, уже вопреки официальной идеологии, стало «открытие» класса эксплуататоров – государственных служащих (номенклатуры)

А. Грамши назвал Октябрьскую революцию «Революцией против "Капитала"» – «Капитала» К. Маркса