Тайны рун. Наследники Одина

Даже авторское ноу-хау — нетрадиционная методика раскладки рун с ориентацией на стихийные элементы[89] — подается не как проповедь истины в последней инстанции, а как представление еще одной методики. В качестве же критерия истинности тех или иных утверждений предлагается средство из чисто научного инструментария — эксперимент: то, что работает, — существует. Надо сказать, что как отечественной, так и западной рунологии такого подхода недостает.

Многие практикующие рунологи, да и просто те, кто привык спрашивать совета у рун, с сомнением относятся к подобного рода нововведениям, считая, что, во-первых, порядок письмен, сохранявшийся неизменным более тысячелетия, менять не стоит хотя бы из уважения к традиции, если уж не из уважения к самим знакам, а во-вторых, — что сложные внутренние связи алфавита, возникающие в результате его пересчета по нумерологическим методикам, излишни и надуманны. И тут с ними нельзя не согласиться: синтетический подход может быть, конечно, полезен, но только не в данном случае. Нумерология к рунической традиции имеет еще меньше отношения, чем йога и пение мантр.

Вероятно, именно стремлением несколько оживить интерес к рунологии можно объяснить последовавший за этим всплеск популяризаторской деятельности, многочисленные попытки создать нечто вроде учебника для домохозяек и принести руны на каждую кухню. Кеннет Меддоуз, Лиза Песчел, Ральф Блюм, Фрейа Асвинн — все они стремились в той или иной мере овладеть вниманием аудитории домохозяек, выпуская книги типа «Руны для начинающих», заигрывая с американским феминизмом, убежденностью в уникальности и творческой одаренности каждой отдельно взятой личности и пр. Если верить работам такого толка, руны являются не просто послушным инструментом в руках того, кто умеет с ними обращаться, а чем-то вроде молотка, отвертки или чего-то подобного — инструментом, для использования которого не нужны никакие спецнавыки. Также целям популяризации рун служила работа Найджела Пенника «Магические алфавиты»[76]. Автор попытался связать воедино древнееврейский и греческий алфавит, германские руны, кельтский огам, тайнопись магов и алхимиков, найти между ними связи и внутренние соответствия. Связать со священными письменами древних германцев и скандинавов символику карт Таро, римские «магические квадраты» и пр. Книга получилась преинтереснейшая — своего рода справочник по тайным знакам, однако некоторые соответствия в ней, мягко говоря, надуманны. Нельзя не сказать и о том, что появление этой работы вызвало эффект совсем нежелательный: руны не стали востребованнее среди широкой публики, но на долгое время превратились в неотъемлемый атрибут гадательных салонов. Их стали использовать откровенные шарлатаны, самой своей деятельностью дискредитирующие эти старинные священные знаки.

Несколько более бережно отнесся к рунам Кеннет Медоуз, несмотря на то что сам он не является в чистом виде рунологом, — скорее «контактером» и специалистом по шаманизму. По крайней мере он не связывает руны с древнеегипетскими иероглифами или рисунками тольтеков. Инновации от Меддоуза заключались в том, что он ввел идею общей графической структуры рун[77].

По меньшей мере «Карманная книга рунной магии» Торрсона[75] считается своего рода современной классикой. Правда, лишь в эзотерических кругах. Слишком много там от автора, слишком мало — от рун.

зато получили всемерную поддержку серьезные ученые, занимавшиеся исследованиями древнегерманской письменности, вышли труды Гельмута Арнтца, Вольфганга Краузе и Эдмунда Вебеpa[64].

А вот что удивительно — так это то, что борьба между Третьим рейхом и Советским Союзом превратилась в итоге в борьбу двух символов света. Именно так, потому что пятиконечная звезда — пентаграмма — по своему смысловому значению очень близка свастике. Их отличает только оттенок смысла: если свастика — это символ света для наблюдателя, фиксирующего происходящее и вычисляющего законы бытия, то звезда — символ света для того, кто постигает мир путем практических действий, экспериментов. Недаром у алхимиков она была одним из знаков «Великого делания». От алхимиков пентаграмму получили в наследство масоны и розенкрейцеры, оккультисты, сатанисты. Для первых этот знак стал символом тайной власти, которую дает знание законов, управляющих миром, для других — мощнейшим охранным амулетом, ограждающим от зла и разрушения, призывающим силы света, или основой для мандалы. Третьи же предпочли символ перевернуть, стремясь придать пентаграммону значение, противоположное первоначальному

Гитлер в застольных беседах не раз приравнивал христианство по опасности и прилипчивости к сифилису и другим малоприятным и непочтенным болезням[38].

Надо сказать, что фон Лист очень не любил христианство. За что? Пожалуй, за то, о чем шла речь в самом начале этой книги, — за то, что в процессе экспансии на север, римская церковь уничтожала самобытную культуру подчиняемых ей народов, стирая с лица земли и из истории все необычное, непонятное, иррациональное

Впрочем, легенда легендой, а сам Гвидо Карл Антон Лист говорил, что корни его интереса к рунам, его обращения к вере предков происходят именно оттуда, из венских подземелий. Действительно, в 1862 г., отправившись с родителями на прогулку в катакомбы, он набрел на подземную часовню дохристианских времен, посвященную Вотану. Несмотря на то что Лист происходил из весьма ортодоксальной католической семьи, был крещен и недавно прошел конфирмацию, вид этого памятника старины настолько впечатлил юношу, что он, по его собственным рассказам, поклялся создать храм Вотана, когда вырастет.

За каждым знаком, мало того, за каждым их сочетанием стоят сложные символы, понятия, используя которые можно воссоздать картину мира, каким его себе представляли германские мыслители дохристианской эпохи.