Опыт установления пределов государственной деятельности

ибо то, что делается вследствие любви и уважения к закону, прекраснее и возвышеннее, нежели то, что вынуждено необходимостью и страданием.

Если поэтому настоящее время действительно превосходит предыдущее в этом образовании, в этом богатстве и в этой силе, то надобно предоставить ему и ту свободу, которой оно с полным правом требует.

Но возможность высшей степени свободы необходимо требует как высшей степени образования и меньшей потребности отдельных людей действовать однообразными, скученными массами, так и большей силы и более разнообразного умственного и нравственного богатства отдельных действующих личностей.

Наилучшие человеческие действия суть те, которые наиболее верным образом подражают деятельности природы. Таким образом, зерно, которое земля тихо и незаметно воспринимает, дает более богатый и плодотворный результат, чем, по всей вероятности, необходимые, но всегда сопровождаемые бедствиями взрывы бушующих вулканов.

завоеватель радуется победе более, чем обладанию завоеванной страной, а реформатор предпочитает полное опасности волнение реформы спокойному наслаждению её плодами, так и человек вообще считает господство пленительнее свободы или по крайней мере заботу об охранении этой свободы пленительнее, чем собственное наслаждение ею. Свобода представляет, в сущности, только возможность неопределённо разнообразной деятельности.

Почти все те люди, которые сами преобразовывали государства или делали предложения политических преобразований, занимались почти исключительно определением того участия, которое вся нация или отдельные части населения должны принимать в государственном управлении; и также надлежащим распределением государственного управления и принятием должных мер для того, чтобы одна часть не присвоила себе прав других. Мне тем не менее кажется, что при всяком новом государственном устройстве нужно иметь в виду две цели, из которых ни одна не может быть упущена без большого вреда. Во-первых, определение как господствующей, так и подчинённой части нации и всего того, что в действительности принадлежит к государственному управлению. Далее, определение тех предметов, на которые это управление, однажды устроенное, должно направить свою деятельность и которыми также эта деятельность должна быть ограничена. Это последнее, в сущности захватывающее частную жизнь отдельных граждан и определяющее меру их свободной, не стеснённой деятельности, составляет по-настоящему истинную, окончательную цель, первое же есть лишь необходимое средство для её достижения.

и поэтому же все древние народы представляют односторонность, которая вообще являлась и поддерживалась почти всюду введенным общественным воспитанием и намеренно устроенными общежитиями граждан, не говоря уже о недостатке более тонкой культуры и более частых сообщений друг с другом.

Древние заботились о силе и развитии человека; новейшие о его благосостоянии, имуществе и производительной способности.

Государственное устройство мало обладало в низах настоящим могуществом; прочность его основывалась преимущественно на воле народа, и потому нужно было иметь в виду разнообразные средства для соглашения его характера с этой волей. Именно то же самое в настоящее время имеет место в небольших республиканских государствах, и поэтому вполне справедливо (смотря на предмет только с этой точки зрения), что свобода частной жизни всегда именно в той степени возрастает, в которой общественная понижается, между тем как безопасность всегда соответствует этой последней.

Наилучшие человеческие действия суть те, которые наиболее верным образом подражают деятельности природы.