Голос

помещать представителей сексуальных меньшинств по двое в каждую камеру: мужчину и женщину. «Ничего, они довольно скоро разберутся, что к чему»

Он не относится ни к истинно верующим, ни к этим убогим женоненавистникам, черт бы их побрал; он просто слабак.

Ты знаешь, детка, – говорит он, – вот ведь что интересно: а не было ли лучше, когда ты не имела возможности так много говорить?

Я отворачиваюсь; мне не хочется на это смотреть: слишком сильно эти осколки напоминают наш разваливающийся брак.

Наверное, в этот момент я впервые и возненавидела своего мужа.

– Я же не тебя имею в виду, мам, а других женщин. Тех, которым просто хочется поменьше бывать дома, которые хотят обрести хоть какую-то жалкую возможность стать личностью.

Возможно, убивать меня они бы все-таки не стали – они не убивают женщин по той же причине, по какой не одобряют аборты. Мы превратились для них в некое необходимое зло, в некие объекты, которые надлежит трахать, но не слушать.

Как ты думаешь, кто у нас сейчас более всего пышет гневом? Я имею в виду только нашу страну.

Я пожала плечами.

– Афроамериканцы?

Джеки как-то смешно зажужжала, словно говоря «ты вылетела из игры, но у нас за кулисами есть кое-какой утешительный приз».

– Попробуй еще разок.

– Геи?

– Нет, тупица. Именно гетеросексуальные белые парни. И каждого из них, черт побери, прямо-таки переполняет чувство благородного гнева.

Была готова, могла бы, хотела. Убить, убить, убить. И, разумеется, ничего подобного я никогда в виду не имела. Это выражение столь же семантически бессмысленно, как и выражения «я тебя до смерти люблю», или «я такой голодный, что просто лошадь могу съесть», или «жизнью клянусь, что команда «Сокс» в этом сезоне проиграет». Никто не умирает от любви за пределами романа Бронте, не ест лошадей целиком и не кладет свою жизнь на плаху ради какой-то бейсбольной команды. Никто. Однако мы постоянно пользуемс

Чудовищами не рождаются. Никогда. Ими становятся, причем постепенно – их создают другие, кусок за куском, конечность за конечностью, и те безумцы, которые создают этих искусственных чудовищ, заблуждаются, считая, подобно зашедшему в тупик Франкенштейну, что всегда и все знают лучше других.