Закат и падение Римской Империи. Том 7

Из его двух непосредственных преемников Евгений Четвертый был последний папа, которого мятежные римляне заставили удалиться из Рима; а Николай Пятый был последний папа, которому докучал своим присутствием римский император.

Лозанна, 27 июня, 1787.

Среди развалин Капитолия у меня зародилось намерение написать сочинение, которое в течение почти двадцати лет моей жизни служило для меня приятным и постоянным занятием, и как бы оно ни было несовершенно в моих собственных глазах, я наконец представляю его на суд любознательных и беспристрастных читателей.

лиц; в нем не более ста семидесяти тысяч жителей, а внутри обширного пространства, обнесенного городской стеной, семь холмов большею частью покрыты или виноградниками, или развалинами

По многолюдности Рим далеко отстает от больших европейских сто

Но провинции и получавшиеся с них доходы были утрачены при разрушении империи, и хотя Ватикан умел направлять в Рим небольшие потоки серебра из Перу и золота из Бразилии, он мог, кроме того, рассчитывать только на доходы кардиналов, на плату за требы, на добровольные приношения пилигримов и на остаток церковных налогов; впрочем, и этих небольших и необеспеченных денежных средств было достаточно для того, чтоб придворные и горожане могли жить в праздности.

Открытие Помпеевой статуи, имевшей десять футов в вышину, послужило поводом для процесса. Она была отыскана под стеной, разделявшей владения двух соседей; справедливый судья решил, что для удовлетворения обоих владельцев следует отделить голову от туловища, и этот приговор был бы приведен в исполнение, если бы вмешательство одного кардинала и щедрость папы не спасли римского героя от варварства его соотечественников.

Поджио видел в Риме только пять статуй, а множество других статуй, случайно или с намерением погребенных под развалинами, было откопано, к счастью, уже в ту более позднюю пору, когда произведениям искусства уже не грозила никакая опасность и когда люди были более просвещенны.

Когда Петрарка в первый раз наслаждался осмотром тех памятников, которые даже в своих разбросанных развалинах превосходят все, что о них рассказывают самые красноречивые описания, его поразило удивлением беспечное равнодушие самих римлян, когда он убедился, что, за исключением его друга Риенци и одного из Колонна, местные аристократы и уроженцы были менее близко знакомы с римскими древностями, чем иноземец с берегов Роны, это открытие внушило ему не гордость, а смирение

Малатеста, Полента, Делла Валле, Кафарелло, Савелли, Капоччио, Конти, Аннибальди, Альтиери, Кореи;