Я нашел определение для понятия «голод». Это случилось в тот день, когда меня – чудо из чудес! – без конвоира отправили в пищеблок, занести туда какой-то пустой поднос. Когда я шел по коридору, то на пороге одной из камер заметил одинокое рисовое зернышко. Не раздумывая, я его подобрал и тут же съел.
Ulyanaцитирует8 лет назад
Я доказал самому себе, что не достаточно только лишь помнить, если это заставляет тебя зачерстветь в ненависти.
Ulyanaцитирует8 лет назад
После войны очень многие не смогли принять правду о наших ранах, поскольку они не позволили своему воображению полностью оторваться от комфортабельности знакомой им жизни
Ulyanaцитирует8 лет назад
почему во мне уживается эта странная комбинация из упрямства, пассивности и молчаливой враждебности? почему я не способен на открытое проявление гнева? отчего не выношу авторитарности и почему порой испытываю полнейшее душевное онемение?
Ulyanaцитирует8 лет назад
до чего важно дать людям выговориться, насколько могучей силой обладает искусство слушать другого человека и воздавать ему должное за перенесенные муки.
Ulyanaцитирует8 лет назад
Никто не поможет тебе примириться с прошлым, если оно представляет собой груду болезненных воспоминаний, а на месте будущего высится лишь питомник мести.
Ulyanaцитирует8 лет назад
Я обнаружил, что с трудом выношу любые серые зоны, неоднозначность или неопределенность в любых проявлениях, не питаю снисхождения к чужим ошибкам — или, если отбросить смягчающие формулировки, попросту не прощаю людям их глупость.
Ulyanaцитирует8 лет назад
ее романтические мечты больно терлись о занозистую реальность в виде бледного, истощенного неврастеника. Как и я сам, она стала жертвой войны.
Ulyanaцитирует8 лет назад
Я еще не понимал, что бывает такой жизненный опыт, который не получится оставить в прошлом, и что для последствий пыток не существует срока давности.
Ulyanaцитирует8 лет назад
Но ничто не могло избавить от той боли, которую причиняют кости, когда они давят на кожу без малейшей жировой прослойки. Складывалось впечатление, что я обтянут папиросной бумагой, которая вот-вот прорвется.