Глаза тьмы

— «Смех — бальзам на раны, лучшая защита от отчаяния, лекарство от меланхолии».

Вроде бы начала приходить в себя, иногда даже смеялась. Она знала, что никогда не забудет его, этого милого мальчика, который играл такую заметную роль в ее жизни, но чувствовала, что рана пусть и болит, но определенно затягивается.

разрыв их отношений опечалил ее. Хотя она не могла не признать, что ощутила облегчение, когда наконец-то все закончилось.

Он кипел враждебностью и искал любой повод, чтобы излить на нее свою желчь.

Он сопротивлялся ее любви, разрушал все бесконечными ссорами. Из-за любого пустяка мог устроить целую войну.

рассчитывая, что упорная, выматывающая работа сработает как морфий, позволит заглушить боль, пока она окончательно не утихнет.

— Убьют? — переспросил Билли Сэдстоун. — Это слово мне не нравится. Оно у меня в списке плохих слов, как «брокколи».

В эти дни умные люди редко делали карьеру в спецслужбах… но дерьмо всплывало всегда.

Пока не утихла. Может, через четыре года. Или пять. Или десять. Болит, конечно, не так сильно, как раньше. И боль уже не постоянная. Но иногда…

Она была и хорошей матерью, и хорошей балериной, пусть давалось это и нелегко. Она любила Дэнни, наслаждалась своей работой, а потому двойная нагрузка не тяготила ее.