Я ждал ее у служебного театрального входа. Актёры, не до конца, второпях разгримированные, выбегали на улицу и с поспешностью учеников-выскочек задирали вверх руку, надеясь остановить какую-нибудь машину. А убедившись в бесполезности этих надежд, устремлялись в метро.
Она вышла не торопясь. Маленькая, закутанная в платок.
— Простите… Я хочу вам сказать… Вы… волшебная актриса!
— Я?! Почему?
— Потому что сегодня вы были моей бабушкой. Вы продлили ее жизнь. Для меня… Понимаете? Последний раз я был в вашем театре именно с ней. Давно… Ещё до войны. — И тоже под Новый год?
— Поверьте мне: тоже! Я хотел бы вам рассказать…
— Знаете, — перебила она, — это хорошо, что вы оказались под рукой. В буквальном смысле! На улице гололёд, а я вечно падаю. Поддержите-ка свою бабушку. Если вы не торопитесь. А заодно и расскажите!
Дома, в котором жила бабушка, уже нет. За его счёт расширили улицу. Я думаю, бабушка была бы этому рада. Вообще характер у нее был удивительный… К примеру, ей нравилось, что ее старинный балкон выходил не в тихий двор, а как бы нависал над тротуаром, не умолкавшим ни ночью, ни днем.
— Есть на что свалить свою старческую бессонницу! — говорила бабушка.
У нее было четверо дочерей. Но только моя мама жила в одном городе с бабушкой. И не просто в одном городе, а за углом, в трех шагах. Точнее сказать, в двадцати семи… Я подсчитал однажды количество шагов от бабушкиного дома до нашего.
— Хорошо, что мы не живем вместе, в одной квартире, — говорила бабушка. — С детства люблю ходить в гости. Встречают, провожают… Ухаживают!