Нет причины для тревоги

жизнь меняет нас и, если оглянуться назад, наше прошлое ретроспективно меняется вместе с нами.

если за тобой наблюдают — значит, ты существуешь

Иногда разочарование в идеале, который лелеешь годами, действует сильнее яда.

И в этом смысле люди делятся на две категории: одни — как калитки, другие — как турникеты. Во флюгерно-турникетном варианте речь идет о хаотических силах природы и пассивном подчинении истории, угадывании, куда, так сказать, ветер дует. В отличие от турникетов личности типа калитки реагируют лишь на конкретное давление, на целенаправленное усилие человеческой руки, то есть общества, как на осознанный авторитарный акт. Реакция такой личности на давление зависит от силы внутренней пружины.

«Двойное отрицание. Суть российской действительности».

Юность, аморальная по своей сути, одержимая сама собой, пропускает мимо ушей ключевые события собственной истории, которые отыграются в будущей сознательной жизни, когда уже поздно что-либо менять и остается лишь сожалеть об упущенных возможностях.

Считая свой отъезд в эмиграцию публичной манифестацией протеста против советского рабства, он видел в любых либеральных реформах советского режима угрозу собственному героическому прошлому, настоящему и будущему в эмиграции — если сейчас там все так либерально, к чему вообще было эмигрировать?

Но мы задаем существенные вопросы лишь тогда, когда уже нет времени выслушать подробный ответ.

Любопытно, что, когда надо делать выбор, есть всегда два выхода. Иногда даже три. Но выход может быть только один. Ты всегда можешь воспользоваться только одним выходом. Это видимость, что выходов два. Выход только один. Или вообще нет выхода.

Я лет на пятнадцать моложе Альперта, но и у меня еще жив в памяти о советском детстве отчетливый запах наф­талина из семейных сундуков: мы рылись в старых вещах для детского маскарада в домашней кутерьме под Новый год. Запах нафталина и еще валерьянки — постоянные сердечные приступы у старших в доме: запахи советского страха и государственных праздников.