Низший 6

– Что ты знаешь о чистоте чувств, пацан?

– А?

… командир…

– Повтори приказ.

– Выпить самогона. Запить компотом. Найти смачную бабенку. Не говорить с ней о ублюдке. Просто трахаться.

– Если лажану – и мне топором помоги при безнадеге.

– Даже не сомневайся. Рубану по яйцам, а Джоранн покажет тебе сиськи. Помрешь от ураганного кровотечения…

– Если лажану – и мне топором помоги при безнадеге.

– Даже не сомневайся. Рубану по яйцам, а Джоранн покажет тебе сиськи. Помрешь от ураганного кровотечения…

– Если лажану – и мне топором помоги при безнадеге.

– Даже не сомневайся. Рубану по яйцам, а Джоранн покажет тебе сиськи. Помрешь от ураганного кровотечения…

– Если лажану – и мне топором помоги при безнадеге.

– Даже не сомневайся. Рубану по яйцам, а Джоранн покажет тебе сиськи. Помрешь от ураганного кровотечения…

изогнутую больной срущей собачкой горку, где и уселся на ступеньках, не забывая крут

треском! С треском! Плюнем мы на боль с размахом! Смерть встряхнем мы за грудки! Повернувшись к зомби жопой, мы покажем – нам плевать! Фуагра мы настрогаем из печенки их гнилой! А они?! А что они?! Ведь они нас…

– Трахнут, трахнут, трахнут – приложив лапы к пасти, громко предположил Рэк, имитируя эхо.

Неплохо получилось…

Сквад сбился с шагу. Кто-то из соседних отрядов издевательски заржал.

– Нарываешь, мразь?! – бритоголовый лидер сквада круто развернулся, шлепнул себя ладонью по стальному гульфику – Порву!

– Я найду тебя в городе – пообещал Рэк – И ты порвешь. Губами. Мой…

– Не зашел кайф?

– Почему же. Кайф как раз зашел отменно. А вот воспоминания… их хоть и видишь, но целиком не упомнишь. Рвано все. Кусками.

– Ага.

– Но достаточно много в башке все же остается. Прямо как окошко в прошлую жизнь. Крохотная щелка. И вот в эту сраную щелку я и не захотел больше глядеть – старик моргнул, помедлил, мелкими глотками цедя коктейль и лишь выдержав паузу, продолжил – А че глядеть на одно и то же?

– В смысле?

– В смысле – вот я киваю безразличной жирной бабе – которая моя жена – смотрящей что-то на экране и ухожу на работу. Вот я усталый возвращаюсь домой и киваю безразличной жирной бабе продолжающей смотреть что-то на экране. Вот я сижу с этой бабой рядом на диване и смотрю что-то на экране. Вот я уже лежу на этой бабе и ерзаю жопой, выполняя супружеский долг. А она лежит и смотрит в сторону – на экран, где что-то показывают… И это – несколько моих воспоминаний. Я их получил от первых трех таблеток. А от следующих двух знаешь, что было?

– Что?

– А то же сука самое! Так же прихожу, ухожу, киваю жене, сидя в крохотной комнатенке не отрываю глаз от экрана, снова ухожу, снова вяло трахаюсь с той, кто продолжает смотреть на экран… ладно, соврал. Не пять, а пятнадцать или двадцать слезок тех я сожрал в надежде, что увижу хоть что-то сука интересное! В надежде узнать, что моя прошлая жизнь была хоть в чем-то значимой и хоть кому-то в той жизни было на меня не насрать! Но так я и не увидел нихрена такого! Работа, экран, жена в цветочном халатике обтягивающим жирную тушу, безразличное ее отекшее лицо… работа, экран, жена, работа, экран… и так вся жизнь! Если это покой и постоянство – то в жопу! Меня десяток раз рвали зомби, не упомнить сколько раз оказывался на грани смерти, сколько раз я отрывался в борделе… и вот это – жизнь! Настоящая! А не жалкая ее пародия с вечно включенным экраном, где показывают чужую веселую жизнь, а ты сука смотришь и уже даже не завидуешь – потому что ты привык, что им весело и клево, а вот тебе уготовано совсем другое и серое… понял меня, гоблин?

– Вы тут сука все на голову трахнутые – сказал я искренне.

– А то ж! Может и трахнутые! Зато консервы от Джона вполне настоящие, непросроченные и вкусные. Так что от тебя не убудет, если ты скажешь «здрасте» кукле с еще влажным ртом.

– Огнемет – буркнул я – Только он поможет с этим.

– Ты поймешь. А потом примешь правила игры – старик дернул плечом – Все так делают. Таковы правила Зомбилэнда, гоблин. Здесь все безумно. Но где иначе?

– Но где иначе – повторил я и заглянул в блеклые стариковские глаза – Если везде так же – то нахрена жить?

– Тебе причину назвать? Их море!

– Например?

– Например я вот мечтаю попробовать тушеное в ананасах акулье мясо. Смекаешь?

– Так себе мечта для этого безумного мира – хмыкнул я.

– А и пусть! Но ты ведь сам этого хотел, верно? Пожить в безумии…

– С чего ты это взял, старик?

– А с того, гоблин ты мутный, что хоти ты спокойной житухи – сидел бы в родной прибрежной деревушке Музейного Обода, свесив ноги с пирса и, глядючи на море светлое, посасывал бы самогончик, зажевывая копченой рыбкой и ожидая вечерка, чтобы доказать жене что еще ого-го какой мужик. Разве у добросов плохая жизнь? Разве безумная?

– Ну…

– Вот и не нагнетай, гоблин. Ты сам сюда рвешься, сам тянешься к крови и боли. Многие из тех, кто пришел сюда за статусом и славой, получили пару раз по харям и поняли – не по ним такое веселье. Затосковали по родному покою и вернулись в деревни родные. А еще… так, между нами, мужиками…

– Ага.

– Ты про эльфийские слезы слышал?

– Нет.

– Мелкие такие полупрозрачные зеленоватые капельки. Даже форма капельная. Но по сути таблетки. Наркота. Дарит мягкий долгий кайф. Но тем, кто ходит в Зомбилэнд таблетки эти противопоказаны. Знаешь почему?

– Почему? – склонил я голову, незаметно проводя ладонью по карману, где хранился пакетик с серыми таблетками.

– Потому что воспоминания из прежней жизни на время возвращают. И пока ты в воспоминаниях мыслями, тело твое лежит тушей безвольной и делай с ней что хочешь.