Красавице, которая нюхала табак

Но что! мечта, мечта пустая. Не будет этого никак. Судьба завистливая злая! Ах, отчего я не табак! . .

Красавице, которая нюхала табак Возможно ль? вместо роз, Амуром насажденных, Тюльпанов, гордо наклоненных, Душистых ландышей, ясминов и лилей, Которых ты всегда любила И прежде всякий день носила На мраморной груди твоей— Возможно ль, милая Климена? Какая странная во вкусе перемена! . . Ты любишь обонять не утренний цветок, А вредную траву зелену, Искусством превращену В пушистый порошок! Пускай уже седой профессор Геттингена, На старой кафедре согнувшися дугой, Вперив в латинщину глубокий разум свой, Раскашлявшись, табак толченый Пихает в длинный нос иссохшею рукой. Пускай младой драгун усатый Поутру, сидя у окна, Стаканы сушит все до дна, С остатком утреннего сна Из трубки пенковой дым гонит сероватый. Пускай красавица шестидесяти лет, У граций в отпуску, и у любви в отставке У коей держится вся прелесть на подставке, У коей без морщин на теле места нет, Чаек в прикуску попивает, И с верным табаком печали забывает, Злословит, молится, зевает. А ты, прелестная! . . но если уж табак Так нравится тебе—о пыл воображенья! Ах! если, превращенный в прах, И в табакерке, в заточеньи, Я в персты нежные твои попасться мог, Тогда б в сердечном восхищеньи Рассыпался на грудь под шалевый платок И даже, может быть. . о сладость вожделенья …До тайных прелестей, которых сам Эрот Запрятал за леса и горы, Чтоб не могли нескромны взоры Открыть вместилище божественных красот. Но что! мечта, мечта пустая. Не будет этого никак. Судьба завистливая злая! Ах, отчего я не табак! . .