Моя прекрасная жертва

нужна мне. Только ты. И ничего больше. Не думай, что я с чем-то мирюсь, Фэйлин. Мне ты дорога сама по себе, а не как часть чего-то еще. Все остальное — это уже бонус.

Как бы ты ни любил человека, ты не можешь его вернуть. Сколько ни кричи, ни пей, ни проси, ни молись. Внутри тебя образуется дыра, которая гниет и горит, пока ты не смиришься с болью и не начнешь воспринимать ее как должное

Мои джинсы недостаточно хорошо знакомы с твоими, чтобы вместе с ними мыться

Люди разучились пользоваться собственной памятью. Смотрят на мир через объектив фотоаппарата или экран мобильного, вместо того чтобы запоминать, как вещи выглядят, как пахнут, — я сделала глубокий вдох носом, — как звучат, — мой голос, отраженный более низкими скалами, разнесся эхом, — какие они на ощупь. — Я дотронулась до плеча Тэйлора.

В душу другого человека можно заглянуть только собственной душой

— Выглядишь потрясающе. И он тоже. У вас будут красивые дети.

Я сникла и, повернувшись к зеркалу, беззвучно заворчала на свое отражение. У меня всё всегда выходило не по-людски. И сейчас я снова могла испортить дело. А в Тэйлоре что-то было. Не просто шарм. И он косил под засранца, но оказался не таким. По крайней мере, со мной. Стоит ли все-таки ради него рисковать?

— Фэйлин, иди уже. Перестань думать. Вы провели вместе целый день, и ты по-прежнему хочешь его видеть. Это о многом говорит. Особенно в твоем случае.

Как он сам однажды сказал, иногда приходится принимать боль как должное

Как бы ты ни любил человека, ты не можешь его вернуть. Сколько ни кричи, ни пей, ни проси, ни молись. Внутри тебя образуется дыра, которая гниет и горит, пока ты не смиришься с болью и не начнешь воспринимать ее как должное.

того, что ты не сказала мне: «Спасибо, Тэйлор. Я тоже провела с тобой лучший день в жизни, Тэйлор. И я без памяти влюблена в твой божественный брюшной пресс, Тэйлор», — произнес он, поднимая футболку и показывая живот.

«Всего этих кубиков шесть, — подумала я, — а под ними буква „V“, ведущая к его... Стоп!»