bookmate game
Иван Курилла

Битва за прошлое: Как политика меняет историю

Сообщить о появлении
Загрузите файл EPUB или FB2 на Букмейт — и начинайте читать книгу бесплатно. Как загрузить книгу?
  • Дмитрий Безугловцитирует2 года назад
    Идея «Бессмертного барака» получила массовую поддержку, хотя и существенно меньшую, чем «Бессмертный полк»: 13 мая 2015 года (этот день считают датой создания движения) общественный активист Андрей Шалаев в соцсетях призвал собирать материалы о репрессированных родственниках, а к ноябрю был создан сайт движения, на котором размещаются «истории судеб, воспоминания о тех временах, фотографии из личного архива, копии личных дел невинно осужденных» [254]. Эта работа позволила за счет активизации родственников жертв вовлечь больше людей в работу по восстановлению имен репрессированных, которой многие годы занимается «Мемориал»
  • Assem Zhapishevaцитирует2 года назад
    Российское общество устроено так, что попытки диалога обращены не друг к другу, а к власти, а власть в этих условиях, очевидно, не хочет принимать чью-либо сторону.
  • Assem Zhapishevaцитирует2 года назад
    Историческая наука опирается на две основы: источники, сформированные в том прошлом, которое она изучает, и вопросы к этим источникам, рожденные современностью. Очевидно, что профессиональные историки не могут обладать монополией на вопрошание. Историк может поставить вопрос более грамотно, но суть общественного запроса способен сформулировать и непрофессионал.
  • polyaroadцитирует3 года назад
    Обострение «исторической политики» и «войн памяти», свидетелями и участниками которых мы стали, — проявления более общего перехода. Еще недавно прошлое принадлежало сильным — государствам, национальным элитам, «великим державам», европейским метрополиям. Обладание историей было привилегией, которую поддерживала институционализированная историческая наука и разнообразная коммеморативная практика. Теперь же вчерашние «слабые» обрели способность и желание получить собственное прошлое, а современная историческая наука, внимательная к разноголосию, поддержала их в этом стремлении. Угнетенные классы и расы, зажатые между великими державами малые страны, бывшие колонии и нынешняя периферия национальных государств формулируют собственные рассказы о прошлом, которые вступают в конфликт со «старой историей» и вынуждают ее защищаться.
  • polyaroadцитирует3 года назад
    Нельзя не отметить и разрушающее воздействие современной политизации на представления россиян о своем прошлом. Постоянно проводя аналогии между современными событиями и прошлым, политики добиваются не только изменения в нужном им ключе представлений о современности, но и заставляют людей переносить свои сомнения в однозначности современных оценок на события прошлого. Так, можно предположить, что в результате бездумного использования в антиукраинской агитации резонирующих понятий Великой Отечественной пострадала именно память о той главной войне.
  • Bekzat Bekbolatцитирует3 года назад
    У этой ситуации несколько причин. Во-первых, для нынешнего российского государства любая революция — очевидное зло. Опасения, вызванные цветными революциями и «арабской весной», давно уже сформировали отчетливо контрреволюционную идеологию, проявляющуюся во внешней политике и внутриполитической риторике власти. Вместе с тем прямо осудить большевиков и заклеймить революцию тоже не получается: из 1917 года родом и Советский Союз (пусть он и оформился лишь спустя пять лет), распад которого в 1991-м президент Владимир Путин назвал «величайше
  • Sasha Krasnovцитируетв прошлом году
    В 2013 году инициаторы акции пережили первый конфликт с Николаем Земцовым, организатором марша «Бессмертного полка» в Москве. Причиной раскола была его попытка установить административный контроль над движением «Бессмертный полк», чему сопротивлялись первоначальные организаторы. Глава томского ТВ-2 Виктор Мучник вспоминал свой разговор с Николаем Земцовым перед расколом: «Вам надо обязательно сходить по теме “Бессмертного полка” к Володину, — вдруг сказал Николай. — “Бессмертный полк” — тема политическая, даже геополитическая… Обязательно нужен Володин… Если вы не пойдете к Володину, тогда он придет к вам сам. Хотите вы того или не хотите» [227].
  • Sasha Krasnovцитируетв прошлом году
    Американский социолог Джеймс Джаспер отметил, что «ритуалы порождают эмоциональную энергию и взаимное внимание, которых так жаждут люди. Но это удовлетворение хотя и является самоцелью, также дает уверенность и энергию для дальнейших действий и участия» [223]. Борьба за присвоение энергии масс, возникшей вокруг «Бессмертного полка», — одна из самых важных историй в современной российской политике.
  • Sasha Krasnovцитируетв прошлом году
    Еще один важный контекст, который надо иметь в виду, — это время первого шествия «Бессмертного полка». В годы, предшествовавшие первому маршу, в России появился новый тип мнемонических акторов. Они были представлены низовыми движениями и инициативами. Люди во многих городах и деревнях по всей России начали восстанавливать свою связь с прошлым. Интерес к местной истории и генеалогии привел к возникновению на местном уровне организаций и появлению инициатив, таких как исторические экскурсии краеведов-волонтеров во многих городах, защита старых зданий от сноса, поиск семейных корней. Авторы доклада «Какое прошлое нужно будущему России?», подготовленного в 2017 году членами Вольного исторического общества, назвали это новое явление «второй памятью» (чтобы отличать его от «первой», поддерживаемой государством и ориентированной на государство) [221]. Лучше всего в контекст этой «второй памяти» вписался первый «Бессмертный полк».

    Этот интерес, получается, продукт условной стабильности?

  • Sasha Krasnovцитируетв прошлом году
    В 2018 году представители музеев Австрии, Германии, Нидерландов, Швеции и Великобритании предложили предоставить в аренду строящемуся в Нигерии музею западноафриканского искусства хранящиеся у них коллекции нигерийского искусства («бенинской бронзы»), вместо того чтобы вернуть их. Предложение вызвало поддержку с одной стороны и острую критику с другой [186].
    У противников возвращения музейных ценностей есть свои аргументы. Директор Чикагского института искусств Джеймс Куно (позднее занявший пост президента Музея Гетти в Лос-Анджелесе) опубликовал в 2011 году книгу о значении «энциклопедических музеев», в которой описал опасность растаскивания культуры по национальным углам. Без энциклопедических музеев, по мнению Куно, существует «коллективный, политический риск», что «культура сведется к фиксированной национальной культуре» [187].
    Поддержка реституции президентом Франции вызвала возражения многих директоров европейских музеев. Тристрам Хант, директор Музея Виктории и Альберта, одного из крупнейших лондонских музеев, опубликовал большую статью, в которой настаивал, что для его коллекций «деколонизация означает деконтекстуализацию»: детализованный взгляд на прошлое Британской империи важнее «политически предопределенного пути Добра или Зла». Поэтому, считает Хант, необходимо отделять энциклопедическую сущность музеев от их колониального прошлого [188].
    Директор Эрмитажа Михаил Пиотровский считает возможным возвращение «вещей, священных для другой страны», однако заявил, что «не признает принцип “отдать”. Все, что попадает в музей, входит в его организм, и нечего тут “отдавать”». Более того, по мнению Пиотровского, «надо уже как-то кончать с этой постколониальной идеологией и культурой с ее установками на покаяние», ведь правда состоит и в том, что «вывоз древностей в европейские музеи спас их от уничтожения» [189].
fb2epub
Перетащите файлы сюда, не более 5 за один раз