Посейдень

Автостопом по бытию

«Довлатовым ты не станешь. Хотя многих обогнал на корпус…» - говорила Полина главному герою рассказа «Ночь рождения». Но наследуя традиции последнего (хотя, может, и непризнанного) классика русской литературы и привнося в свои произведения магический реализм, Сергей становится абсолютно уникальным прозаиком. К тому же, в своё время он прочитал все вещи, написанные Сергеем Донатовичем.
Подобно тому, как Джим Моррисон сочетал в себе романтику и бунтарство, а Майкл Джира в своей прозе чудовищность, мерзость и красоту, так и Сергей Иннер в своих рассказах и повестях совмещает порой ядовитую иронию с невероятным мастерством.
«Я готов воровать и убивать, если это необходимо, я готов похитить младенца из колыбели или спровоцировать государственный переворот в небольшой стране, но умоляю, не заставляйте меня что-либо продавать».
В центре сюжета у Иннера могут оказаться не только насущные, злободневные ситуации, но и последние люди на Земле или упавший метеорит. Не думайте, что знаете концовку, если вы начитались фантастических романов или помните случай в Челябинске — автор перевернёт всё с ног на голову.
«Булат выразительно посмотрел на меня и пошёл вниз. Я за ним. Алиса выбежала на улицу и устремилась к воронке. Булат топал следом, распихивая всех на своём пути. Я использовал его как людокол, следуя по образовавшейся бреши. Вскоре мы втроём упёрлись в полицейский кордон, охранявший столб дыма».
Проза Сергея Иннера кинематографична, о чём свидетельствуют экранизации его рассказов «Собеседование» и «В день рождения Вуди Аллена». Но есть ещё ряд произведений, которые могли бы стать прекрасными короткометражками — «Блюз», «Рецензенты», «Поэты, которые тебя прикончат» и т.д. А главную роль, конечно, должен был бы исполнить Данила Козловский.
«— Со мной происходят странные вещи. И я думаю, что должен записать эту историю, если выпутаюсь из неё живым… то есть… чёрт! Я имею в виду, что вдруг об этом всём фильм снимут? — Фильм? — Да, София, фильм. Знаешь, как это бывает? Я напишу повесть, её прочитает кинопродюсер и захочет экранизировать. — Ладно. И кто тебя будет играть? — Не знаю. Но скорее всего, Данила Козловский. — А меня? — А тебя Ева Грин. Или Лиза Боярская».
Продолжая вышеобозначенную тему хочется сказать, что адаптацию повести «Арго» действительно было бы любопытно посмотреть, настолько хорош этот интеллектуальный, приключенческий боевик. Здесь есть шпионская организация «ГОИНГ» и псевдомасонская ложа «ХОЛИ ЩИТ», ландшафты Грузии и множество загадок — и впрямь напоминает Дэна Брауна, которого вспоминают герои. А ещё напоминает фильм «Миф» 2005 года с Джеки Чаном, когда речь заходит о разных человеческих инкарнациях — герой Джеки, простой археолог, перевоплощался в древнего воина, от которого зависела судьба народа.
«Проигрывая в уме музыку из шпионских фильмов, крадусь вдоль сетки-рабицы. Избегаю света фонарей. Я тень, а не человек. Я даже не тень, я – полутень! Я невидимка, степной ветер, беззвучный ниндзя… а всё, попался охраннику. Он светит мне в лицо, овчарка лает, что есть сил».
И как после прочтения «Овердрайва», так и после прочтения сборника «Посейдень», я начинаю обращать внимание на совпадения и неслучайные случайности, о которых любит порассуждать Сергей. А как иначе, если глядя в окно я вижу трактир под названием «Арго»?

Ощущение что школьник пытается тебя подучить жизни.

Именно с этого сборника осенью 2017-го началось Издательство Чтиво. Двадцать рассказов и три повести от автора, родившегося в маленьком Петербурге и перебравшегося в большой.

Из трёх прочитанных мной книг от Независимого Издательства «Посейдень» оказался самым лёгким и приятным чтивом. Я прочёл сборник залпом примерно за сутки, и каждый рассказ вызывал у меня самые разные эмоции, которые затем перемешивались друг с другом, как будто краски на палитре художника.

«Посейдень» книга самобытная настолько, насколько это вообще возможно, но при этом некоторыми чертами он напоминает другие книги от Чтива. Со сборником Даши Стрельцовой, например, сборник Иннера роднит формат книги, малая форма и кинематографичность прозы, а с романом-фантасмагорией — игра слов и смыслов. Хотя, возможно, эти сходства мой личный ассоциативный ряд, потому что «Посейдень» в то же время совершенно иная книга по всеми параметрам. И главное её отличие — это фирменный стиль похабного стёба над современностью, но не без уважения к ней.
Многие в сети ругают автора за использование ненормативной лексики и откровенных сцен, при том хваля безупречный лёгкий слог и донельзя оригинальные метафоры. Вот в этом контрасте весь Иннер. Порознь это две крайности великого и могучего, но в руках Сергея они гармонично сочетаются, уравновешивают друг друга. И штука в том, что, похоже, это тот самый язык, каким следует описывать то, что вокруг нас здесь и сейчас. Это именно та речь, какой мы говорим друг с другом, это именно те вопросы и темы, какие волнуют нас.

Наверное, благодаря этому и получается так легко ассоциировать себя с лирическим героем «Посейдня», видеть живую картинку его глазами — ведь при всей своей инаковости он это мы, а его слова — наши. Иначе говоря, простой язык сочетающий нецензурную брань и высокие обороты создаёт ощущение личного разговора с тем самым героем, который как будто бы сидит рядом и сам рассказывает о случаях из жизни, не стесняясь в выражениях.

Отмечу ещё и то, что «Посейдень», как мне кажется, не совсем сборник рассказов и повестей. По крайней мере не в привычном смысле. Тексты под обложкой остаются самостоятельными произведениями со своими сюжетами, темами, персонажами и между собой не нанизаны на прочный сюжетный канат. Однако между некоторыми из них существуют тонкие взаимосвязи. Упоминания героев одного рассказа в другом, камео персонажей, даже упоминания самих рассказов в одной из повестей как произведений, написанных лирическим героем — всё это скрепляет отдельные произведения в одну цельную сюжетную линию, напоминающую структуру вертикального сериала.
Если сравнивать двадцать небольших рассказов с эпизодами сериала, то три повести в конце книги — это своего рода трилогия полнометражек. Если малую прозу можно назвать "бытовухой творческого разгильдяя", то крупная — это уже "бытовуха путешественника". Именно бытовуха, потому что тексты «Посейдня» показывают достаточно обыденные вещи: разговоры, пьянки, случаи, встречи, путешествия — пусть иногда и приукрашивая или утрируя.

Все три повести сосредоточены на путешествии главного героя. В «Эре рюкзаков» вместе с ним мы отправляемся в европейский road-trip, прыгаем между городами-чекпойнтами и подмечаем разные забавные черты тамошних жителей. В «Автостопе» фокус автора сосредотачивается уже не на городах, а на людях, которых герой встречает между населёнными пунктами по пути из маленького Петербурга в большой.

Что интересно, повести Иннера показались мне очень похожими на "Степь" Чехова. Сюжет представляет собой движение героя из точки А в точку Б, а большая часть текста наполнена наблюдениями заглавного персонажа. Даже структурно повести из «Посейдня» похожи на «Степь»: и там, и там герои переходят из одной новеллы в другую, при этом каждую из них можно читать отдельно от остальных, но вместе они складываются в цельную картинку.

Кстати, и рассказы Иннера в каком-то смысле похожи на чеховские: оба писали о своей современности, о бытовой жизни тех или иных людей, об их поступках и поведении. Но да ладно. Это снова мой ассоциативный ряд... Ох, а они ведь оба из Таганрога! Совпадение?.. Что-то меня понесло...

Из всех представленных в книге текстов выделяется повесть "Арго", последнее произведение «Посейдня», заявленное как первое произведение в направлении «кианумодерн». Если вкратце, то идея в том, чтобы нивелировать границу между автором и его произведением. И знаете что? Получился клёвый и, главное, удачный эксперимент в плане структуры и повествования. Самая близкая аналогия: слом четвёртой стены в «Дэдпуле». Хотя это, возможно, поверхностное суждение.

«Арго» всё ещё повесть о путешествии героя, только на этот раз в Грузии, а движение из пункта А в пункт Б превратилось в околоэкскурсионную поездку, сдобренную сюжетом в более привычном смысле этого слова: у героя есть цель, есть препятствия, есть интрига, даже неоднозначный антагонист.

Это произведение, наверное, пока остаётся моим самым любимым в библиографии Иннера, за исключением нескольких рассказов. В этой истории все черты автора достигли абсолюта. Похабный стёб, само- и несамоирония, размышления о простых истинах, самобытный стиль, почти тарантиновские диалоги. И всё это на фоне приключенческого сюжета, угарающего над жанровыми стереотипами с помощью необычных твистов.
Когда я пролистал книгу обратно до первой страницы и залип на минималистичную обложку, то пришёл к мысли, что все те двадцать рассказов и две повести как будто готовили меня к встрече с «Арго». Этот процесс можно сравнить с тем, как дождевая вода проходит долгий путь от одного слоя почвы к другому, прежде чем сорваться очищенной и насыщенной минералами каплей с кончика сталактита в пещере Прометея.

Перечитывая «Посейдень», я в самом деле замечал, как в том или ином тексте автор доводил до совершенства те или иные приёмы, без которых не появилась бы на свет «Арго». Забавно, кстати, что после этой повести остальные рассказы Иннера начинают восприниматься... по-другому, что ли. Однако, как мне кажется, в отрыве от них кианумодерновая повесть не произвела бы на меня такого сильного впечатления.

Это я всё к чему: «Посейдень» невероятная книга. Она необычная, спорная, в чём-то даже провокационная. Она всем своим видом показывает, что рок-н-ролл мёртв, но он реинкарнировал в литературу. Не будь «Посейдень» книгой, уверен, он стал бы музыкальным альбомом и вышел бы сразу на виниле. Будь он сериалом, «Полицейский с рублёвки» впал бы в депрессию от зависти, глядя на высоченные рейтинги. Но нам всем повезло, что Иннер написал книгу. И теперь мне до боли в мозжечке интересно, чем он удивит в следующий раз.