Одиночества круг

судьба на ладонях плетет паутину
пытаясь поймать в нее бабочек счастья
но те пролетают
все мимо и мимо
совсем не желая с судьбою встречаться
они на ладони мои не садятся
хоть патокой смажь им
подманивай медом
они беззаботно
в причудливом танце
с свечою
навек обретают свободу

Все не так уж плохо,
как ты думал раньше, —
все намного хуже.

Улыбаясь входит Утро,
чуть раздвинув занавески, —
с чашкой кофе, с милой шуткой —
выходной ведь! Снова – вместе!
Снова мы вдвоем – с тобою —
я и Утро. Ты – чудесно!
Обними меня петлею.
Может, к вечеру воскресну.

«Заплела венок терновый…»

Заплела венок терновый
на моей ты голове.
Нарядила в саван новый
и отпела на заре.
Как же ты прекрасна, бог мой,
когда смотришь ты в мой гроб!
А потом походкой легкой
вдоль оградок и крестов
ты уходишь на восток…

«Мой силуэт очерчен мелом…»

Мой силуэт очерчен мелом.
Составлен перечень вещей.
И, равнодушный, кто-то в белом
прикуривает от свечей.
И дружно суетятся тени,
стремясь исполнить свой обряд.
Вокруг столпились молча стены
и с одобрением глядят
на неподвижность, безмятежность,
на мрамор тела моего.
И, может, чересчур поспешно
задернула ты вдруг окно.
Теперь, когда меня не стало, —
и не на время, а – совсем, —
легко вздохнув, ты прошептала:
– Нет человека – нет проблем.

«Мигает свет в конце тоннеля —…»

Мигает свет в конце тоннеля —
мне кто-то знаки подает:
Весна с картины Боттичелли,
видать, ко мне уж не придет.
Грачи ко мне не долетели —
не долетят уже, и вряд
ли в юном месяце апреле
мои крылатые качели
еще когда-то заскрипят…
Здесь узкая, как гроб, кровать,
в которой только умирать

Душа моя – замерзшее стекло,
дыханье ветра.
Она запуталась в своих следах
кромешной ночью.
Судьба расслаивается, как слюда, —
все врозь да в клочья.

«За окном – все та же мерзость…»

За окном – все та же мерзость.
Затянулась ночь петлею.
Одиночество разверзлось
между небом и землею.

За разлукою – разлука, —
за потерею – потеря —
вдруг врываются без стука,
раскрывая настежь двери.

За изгнанием – проклятье.
За проклятием – забвенье.
Если к вечеру не спятил,
то к утру уж – без сомненья.

За кошмаром – новый ужас,
а за ужасом – кошмары…
Бесполезен и не нужен.
Одинокий. Слабый. Старый.

За окном – все та же мерзость.
Затянулась ночь петлею.
Одиночество разверзлось
между небом и землею.