Евпатий Коловрат

воде ходил – а зачем? Так молодые шаманы дурят, пока в них Сила играет. Зачем у перевозчика кусок мяса отнимать? Или к больному он спешил? Нет, просто Силу показывал, хвалился. Плохой шаман. Духов гонял – так на то и шаман, чтоб духов гонять, когда они в людей влазят. А мертвых зачем из могилы поднимал, тревожил попусту? Ведь опять ни за чем делал – Силу свою показывал. Молодой, глупый – сперва помереть надо, Силы на том свете набраться, потом дела делать, а у него все навыворот. Дерево загубил – оно-де зимой плодов не дало. Дурное дело нехитрое. Вон у Холонгото Убгэн-багши деревья за день из земли поднимались – это Сила. А воду в кумыс переводил, бездельников собирал да пятью лепешками кормил – разве на такие дела Сила дается? Я тебе скажу, седая борода, куда твой Иса вознесся, когда от Эрлиг-Номун-хана – как ты его зовешь, Шатан,[161] да? – когда от Шатана назад пришел. Он мудрости-то набрался, вспомнил, чего творил, ой, стыдно ему стало, вот и улетел с глаз людских подальше. Да и Силы-то, поди, немного осталось, порастряс на пустяки.

Молодо-зелено… Как навьим[197] в банях на страстной четверг накрывают, знаешь? На простынях, да пеплом сыплют.

Ты знаешь, что Я не разбрасываюсь подарками? – спросил седобородый. – На дар ждут ответа. Я дарю только своих. Примешь Мой дар, Мою помощь – будешь Моим, и здесь, и в посмертье. И еще… отомщенные – не по Моей части. Если ты отомстишь – своих не увидишь. Уйдут в Свет.
– А не отомщу? – едва сам расслышал себя воевода. Но Сидевший у костра услышал его слова.
– Неотомщенные – Мои, – коротко отозвался он.
За одно это воевода бы согласился на службу. Свет. Свет для нее и для их сыновей. Не один дар – два сразу.