Америка

воздух клокочет в открытой глотке, будто в груди больше нет легких, чтобы справиться с дыханием.

малая частица исполинского круговорота, который невозможно остановить ни на секунду, если не знаешь тех сил, что приводят его в движение

теперь он совершенно не понимал, почему во время рейса так старательно оберегал чемодан, что это бдение порою стоило ему сна, если сейчас с такой легкостью позволил себе его лишиться.

И мужчина уселся на стул, как будто теперь дело Карла приобрело для него некоторый интерес.

– Чемодан вам очень нужен?
– Естественно.
– Тогда почему вы отдали его чужому человеку?

койка, шкаф, стул и мужчина теснились друг подле друга, как в камере хранения.

Частенько он дивился тому, что другие полностью примирились со своим нынешним положением, совершенно не чувствуя его временного характера – в лифтерах юношей старше двадцати лет не держат, – ничуть не задумываясь над своим будущим и, несмотря на пример Карла, читая разве что детективы, затрепанные и рваные, эти книжонки кочевали с койки на койку.

дым от нее расплылся по залу, донося авторитет Грина даже в уголки и ниши, куда он лично никогда бы не втиснулся

– Да уж, сплю! Спать я буду, когда завершу образование. А пока пью черный кофе.

– Как медленно тянется время! – заметил Карл.