Атлантия

Каково это — создавать новую религию? Придумывать собственных богов?

ру поцеловал меня прямо при всех, не обращая ни малейшего внимания на одобрительные возгласы одних и возмущенный свист других.
– Рио, почему ты выбрала именно меня? – спросил он.
– Я очень долго прислушивалась, – ответила я. – И поняла, что ничей больше голос в мире не звучит так надежно, как твой.
Пока я росла, я часто чувствовала себя в капкане собственного голоса и толстых стен Атлантии, тяготилась опекой родных. Как же давно все это было.
Сейчас я сижу на берегу океана рядом с сестрой. Она положила руку мне на плечо. Мы вдыхаем воздух мира Наверху, а «небо» мира Внизу плещется у наших ног. И я знаю, что теперь я

сделать все, чтобы они поняли – это неправильно.
И Атлантию мы тоже должны спасти. Жители мира Наверху позволяют нам один раз в двенадцать месяцев, на годовщину Великого Раздела, посылать к ним наших детей. Но я не знаю, скольким еще они разрешат подняться. Не думаю, что их волнует, выживет ли хоть кто-то в Атлантии. Они смотрят на нас как на нахлебников и паразитов. Коими, если говорить откровенно, мы и являемся вот уже много лет. Так вот, что касается сирен. Они лишь очень короткий срок могут прожить вне Атлантии. Сирены не выживут Наверху.
Ты мне поможешь? Я должна уберечь тебя, и я должна уберечь…
Мама запинается.

Я хочу что-нибудь сказать, но не могу произнести ни слова.
Мне страшно, что Бэй покинет меня, как покинула в тот страшный день. Просто повернется ко мне спиной и уйдет.
Она может рассердиться на меня за то, что я пришла, потому что Наверху для меня небезопасно.
Но Бэй заключает меня в объятия. Она плачет. Я крепко прижимаю ее к себе.
– Ты здесь, Рио, – шепчет сестренка мне на ухо. – Как у тебя получилось?
Это такая длинная история, я даже не знаю, с чего начать. От невозможности говорить своим настоящим голосом у меня болит горло. Жрецы смотрят в нашу сторону.

на него, потом опять на меня:
– Кто убил сирен?
Могу ли я рассказать о том, что случилось, в присутствии Фэна и этого жреца? Можно ли им доверять? Похоже, Бэй считает, что да.
– Люди в лодках. Они убили сирен.
Это звучит так глупо. Я трясу головой от бессилия. Нужно столько всего рассказать, а времени у нас так мало.
– Мы все поднялись на одном транспорте. На поверхности нас ждали люди в лодках. Они не стали высаживаться на берег и прямо с лодок начали убивать сирен. Спаслись только мы с Тру. Насколько я знаю. Майра нам помогла.
– Где она? – спрашивает Бэй.
Я не могу ответить на этот вопрос.
– Они убили Майру? – Сестренка потрясена, как будто такого никогда не могло случиться.
Я ее понимаю. Невозможно представить, что Майра спаслась, но так же невозможно представить, что она погибла.
– Скорее всего, – отвечаю я. – Хотя сама я этого не видела.
– Так, значит, вы их там бросили, – заявляет Фэн.
А вот этого ему говорить не стоило.
– Это вы нас бросили. – Я отвечаю ему, но на самом деле обращаюсь к Бэй.
– Не сердись на меня, Рио, – просит она. – Ты права – мы вас действительно бросили. Я тебя бросила… – Тут голос у нее срывается.
Бэй знает, что будет дальше. Я просто не могу не задать ей этот вопрос. Пусть я уже

Ни для кого не было секретом, что Тру любит Атлантию. И он всегда знал, что принадлежит к миру Внизу.
Даже когда мы с ним вместе ехали на той гондоле сквозь туман, у каждого из нас был свой путь. Я знала об этом с самого начала. Просто чувствовала, и все.
Возможно, именно поэтому я так боялась его полюбить.
Тру вопросительно смотрит на меня, и я говорю:
– Это лучшее, что ты можешь сделать, чтобы спасти нас.
Он стискивает зубы, я вижу слезы в его глазах.
– Не сомневайся, у тебя получится.
Я не использую свой на

Интересно: он догадался, кто я? Мы не говорили об этом вслух, и тем не менее…
– Нет, – протестует Бэй. – Тогда Невио узнает, что ты здесь. Это слишком опасно.
– Ты тоже рискуешь, – отвечаю я. – Но мы обе должны выполнить свой долг.
Майра сказала, что я пойму, когда придет время, и я чувствую, что оно наступает. Интересно, а Бэй тоже это чувствует?
Сестренка прикрывает рот ладонью, ее глаза полны слез. Конечно, чувствует, ведь мы близнецы.
Она знает, что я могу погибнуть здесь, Наверху, а я знаю, что она может погибнуть там, Внизу.
Наши миссии взаимосвязаны. Если жизни тех, кого я люблю, будут зависеть от моих слов, я стану просить

Атлантию всей душой и вложу в молитву всю силу своего голоса. И люди Наверху услышат в этом голосе мою любовь и боль от разлуки с Бэй и Тру. И тогда появится надежда, что жители Атлантии услышат в голосе Бэй, хоть она и не сирена, ее любовь к Фэну и ко мне.
Ради спасения нашего города мы должны покинуть тех, кого любим.
Ради спасения нашего города мы должны полюбить друг друга больше, чем самих себя.
Именно так – теперь я это понимаю – Майра любила мою маму. И точно так же Бэй любит меня.
Она поднялась сюда, чтобы спасти меня. А теперь мы обе постараемся закончить то, что начали наша мама и тетя: мы постараемся спасти сирен

иро мертв.
Сирены мертвы.
Майра мертва, и моя мама тоже.
Мы все умрем.
Как может Фэн спокойно рассуждать и говорить, что все нормально?
А потом я вспоминаю: он ведь тоже умирает. Он умирает уже не один месяц.
Но Бэй и Тру – они должны жить. Я все должна сделать для этого. И если уж на то пошло, я тоже очень хочу жить.
Майра сказала, что я пойму, когда придет время.
И это время пришло.
Я должна войти в храм и заговорить.
Я закрываю Чиро глаза. Фэн хочет помочь мне, но я отказываюсь: я должна сделать это сама. Вставая, я дотрагиваюсь до клетки с летучими

Вот видишь, – говорит Майра. – Я была права. Ты единственная, кто оказался способен на это.
– Благодаря своему голосу, – отвечаю я.
– Не только, – возражает тетя. – Ты еще и сама сделала много всего, что не имеет никакого отношения к твоему голосу. Ты научилась быть сильной на дорожках и поэтому смогла доплыть к большому острову. Ты годами ухаживала за летучими мышами, и теперь они летят к тебе, не дожидаясь, когда ты их позовешь. У тебя хватило смелости заговорить в мире Наверху, и, когда ты заговорила, обитатели его почувствовали, что могут верить тебе. Они знают, что ты говоришь правду.