Дмитрий Быков

Вертинский. Как поет под ногами земля

Сообщить о появлении
Загрузите файл EPUB или FB2 на Букмейт — и начинайте читать книгу бесплатно. Как загрузить книгу?
  • Lina Wackerцитирует7 лет назад
    у России, конечно много статей экспорта, например, нефть, газ, алюминий, но все-таки самая популярная, самая фирменная статья России – это русский эмигрант.
  • Анастасия Божкоцитирует2 года назад
    Иногда у меня возникает ощущение, что Россия меня не отпускает и тут же отстраивается везде, где я оказываюсь. Это нормальная участь русского эмигранта.
  • Анастасия Божкоцитирует2 года назад
    Самоиронию нужно соблюдать вообще во всем, что вы делаете
  • Анастасия Божкоцитирует2 года назад
    Вертинский – один из тех немногих, кто не вызывает неприязни, кто не вызывает вопросов. Может быть, это потому, что в нем слишком много собственной насмешки над собой, чтобы еще к этому кто-то мог что-то добавить.

    .

  • Анастасия Божкоцитирует2 года назад
    Я успел его спросить, что это все-таки было, он действительно такой барин был? Он сказал: «Нет-нет. Он был очень простой человек, очень добрый, расположенный ко всем. Он вообще никогда почти не срывался».

    Но вот этот простой добрый труженик – это не тот образ, который мы вспоминаем, когда думаем о Вертинском. Мы вспоминаем изнеженного барчука в трудных обстоятельствах. Но ведь мы и есть изнеженные барчуки в трудных обстоятельствах. Это и есть самая лестная идентичность, которую можно на себя напялить. Поэтому так популярен Набоков – никогда не жалующийся король в изгнании

    .

  • Анастасия Божкоцитирует2 года назад
    Побеждает та песня, которую хочется петь
  • Анастасия Божкоцитирует2 года назад
    главным достижением художника является даже не текст, а образ, им созданный
  • Анастасия Божкоцитирует2 года назад
    «Я понял, лучше умереть под красным знаменем, чем под забором». Это абсолютно точно, хотя и очень цинично. По большому счету с Вертинским произошло именно это. Не потому, что он боялся нищеты или унизительности смерти под забором. Нет. Ему не хотелось умереть отщепенцем. Ему хотелось умереть вместе с большим делом, с большим проектом. Это естественная тяга для художника. Для художника скорее противоестественно поступать так, как, скажем, Ходасевич: спасаться на одинокой шлюпке и гордиться очень тем, что он сбежал с «Титаника». Чаще для большого художника естественно ужасное желание сказать себе: «Нет! И не под чуждым небосводом, и не под защитой чуждых крыл – я была тогда с моим народом, там, где мой народ, к несчастью, был». Это, конечно, очень сомнительная добродетель. Я честно говорю: я не вижу в этом добродетели. В этом нет ничего хорошего. Но такое желание русской литературе присуще.

    .

  • Анастасия Божкоцитирует2 года назад
    советская эстетика, которая выросла из модернистской, это тоже презрение к смерти, это вера в физическое бессмертие, это культ подвига. Не нужно думать, что пришла советская, монументальная, – как Владимир Паперный ее называет, культура Два – и задушила молодую и прекрасную культуру Один. Они вообще-то растут друг из друга. Монументальная культура Два – это следствие реализации установок культуры Один. Эти все прошедшие через прагматику, через конструктивизм, московские высотки – это осуществленные мечты футуристов. Только для футуристов культура была живым делом, а тут она становится делом официальным.
  • Анастасия Божкоцитирует2 года назад
    Русская женщина любит поэта
fb2epub
Перетащите файлы сюда, не более 5 за один раз