Собрание сочинений. Встречи: Интерлюдия. Лебединая песня

современная женщина нигде не живет. Она парит в собственном эфире

Несомненно одно: молодое поколение сейчас мечется и ни в чем не уверено. Что ждет его в будущем? Достигнет ли оно покоя и удовлетворенности? Как это все утрясется? Кто знает, утрясется ли вообще когда-нибудь жизнь? Ждут ли нас новые войны, посыплются ли на нас новые изобретения, до того как мы успеем освоить и переварить предыдущую порцию? Или судьба снова, как при Виктории, даст нам передышку, во время которой заново переоцененная жизнь успеет отстояться, а собственность и порожденные ею взгляды снова поднимут голову?

– Но при чем тут все-таки лошадь?
– Символ, дорогой мой Форсайт! Лошадь нельзя подвести ни под стандарт, ни под социализм. Начинается реакция против единообразия. Еще немножко царства небесного – и мы опять начнем заниматься своей душой и ездить цугом.

– Обучение бесплатное; женщины имеют право голоса; даже у рабочего есть – или скоро будет – автомобиль; трущобы обречены на гибель – благодаря вам, Форсайт; развлечения и новости проникают под каждую крышу; либеральная партия сдана в архив; свобода торговли стала величиной переменной; спорт доступен в любых количествах; догматам дали по шее; генеральной стачке – тоже; бойскаутов что ни день, то больше; платья удобные, и волосы короткие. Это все признаки царства небесного.

Он мало что знал о птичьих повадках: был неспособен отвлечься от самого себя настолько, чтобы серьезно заняться существами, не имеющими к нему прямого отношения.

Нельзя заставлять людей повзрослеть, обращаясь с ними как с детьми: они и так слишком ребячливы

главная забота политических деятелей – это чтобы их избирали и переизбирали

всякий азарт – самое мощное противоядие от революции; пока человек может заключать пари, у него остается шанс приобрести что-то задаром, а стремление к этому и есть та движущая сила, которая скрывается за всякой попыткой перевернуть мир вверх ногами

Обложить налогом так называемые пороки – все равно что признать их частью человеческой природы. И хотя Сомс, как истый Форсайт, давно знал, что так оно и есть, но признать это открыто было бы чересчур по-французски.

Кино, дешевые папиросы и футбольные матчи – пока они существуют, настоящей революции не будет.