Аристотель и Данте открывают тайны Вселенной

Хоть я тебя искал всю юность,
я сам не знал, чего ищу.

У. С. Мервин

Небо почернело, и вскоре посыпал град. За окном было красиво и страшно, и я задумался о том, почему случаются ураганы и почему иногда кажется, что они пытаются разрушить этот мир, но мир всегда остается целым.

Наверное, здорово было бы стать воздухом.
Быть чем-то и ничем одновременно. Быть необходимым и невидимым. Быть тем, в ком все нуждаются, но кого никто не видит.

Жалеть себя — это искусство.

Иногда люди говорят много, но в их словах мало правды.

Слушая их, я не мог не улыбнуться: они так хорошо ладили друг с другом, так легко и сердечно общались, будто любовь между отцом и сыном — нечто совсем простое и естественное. С мамой у меня порой так бывало — просто и естественно. Порой. А вот с отцом — нет. Интересно, думал я, каково это: прийти к отцу и поцеловать его в щеку?..

Он любил жизнь во всех ее проявлениях и сильно отличался от моего отца, который всегда держался от мира на расстоянии. В моем отце жила тьма, которую я не мог понять, а в отце Данте ее не было. Даже его темные глаза словно источали свет.

Я почти превратился в невидимку. И мне это нравилось.

Но потом появился Данте.

Конечно, особо популярен я не был, но это и не удивительно. Быть популярным значит убеждать других, что ты веселый и интересный, а притворщик из меня был неважный.

Твоя жизнь, — сказал он.

Как будто это правда.