Краткая история Турции

Россия в 1850-х годах имела репутацию огромного плохого государства, дьявольской империи, поддерживающей у себя тиранию и феодализм, а за границей то и дело притесняющей то одних, то других либеральных героев.

Константинополь регулярно страдал от обширных пожаров, которые быстро распространялись по тесной деревянной застройке. Парадоксально, но теоретически всемогущий режим не смог организовать плановую застройку столицы – скажем, в стиле Вены с ее широкими улицами и просторными площадями, с архитектурными доминантами в виде прекрасных дворцов или хорошо продуманных соборов.
Невозможность отвести большие пространства на постройку общественных зданий, как в западных столицах, происходила из-за законов шариата. Во всех странах существует связь между правом собственности и правом ее пользователя, но по законам шариата пользователи имеют приоритет. Если владелец земли перекрыл улицу и построил дом, то это его право, в то время как на Западе, по римской традиции, общественные власти могут ограничить права собственника – или, как в Англии, поставить аристократическую роскошь под контроль законов, единых для всех. Совсем по-другому дело обстояло в Константинополе и в других мусульманских городах. В этих населенных пунктах застройка шла как попало, контролируемая только пожарами. Болезни при таких условиях распространялись тоже очень быстро.
Константинополь был известен своей нездоровой обстановкой, иностранные послы каждое лето спасались на побережье Черного моря, где они имели свои летние виллы, обычно в районе Тарабье – это турецкая форма греческого слова «Терапейя», означающего здоровое место. Султаны тоже часто спасались от болезней вне города – в их случае в Эдирне, где были хорошие охотничьи угодья.
На османских Балканах распад происходил очень быстро. В прошлые дни за крестьянами тщательно следили имперские чиновники, защищавшие их от возможного произвола крупных землевладельцев. В свою очередь коррумпированных или некомпетентных чиновников могли даже казнить, а их имущество конфисковать.

Турция снова обрела значимость как мировая держава и стала единственной страной между Афинами и Сингапуром, в которой, судя по числу прибывших сюда беженцев, люди действительно хотят жить

Дороги – очень хорошие – из Стамбула до Кайсери и Антепа ныне забиты тяжелыми грузовиками, везущими товары в Центральную Европу; каждый четвертый телевизор, продающийся в Великобритании, сделан в Турции, а агенты турецких фармакологических компаний работают по всему миру.

К 2010 году Турция стала двадцатой экономи

В 1982 году появились новые партии, и одна из них, «Родина», в результате умного маневрирования смогла представить себя надежной оппозицией. Ее лидером был Тургут Озал, который стал вторым создателем республики. Он был человеком американцев, служил во Всемирном банке, и когда его партия победила на выборах 1983 и 1987 годов, его кабинет имел в своем составе людей с американской докторской степенью. Озал был приверженцем экономической либерализации, а стратегическое положение Турции на Среднем Востоке, тогда весьма горячем, означало, что она может положиться в плане помощи на Международный валютный фонд и Всемирную торговую организацию.

В 1980 году в стране опять произошел военный переворот – на этот раз намного лучше обдуманный, чем прошлые упражнения такого рода. Генералы, вероятно, чему-то научились через ЦРУ, а также из примера генерала Пиночета в Чили в 1973 году. Пиночет взял власть внезапностью, объявил рыночные реформы, добился экономического выздоровления страны, а затем провел выборы, которые проиграл.

В 1971 году произошел еще один военный переворот, стране опять была навязана неработоспособная схема реформ, и картина 1970-х, усугубленная инфляцией, долгами и нехваткой энергии, выглядит еще более мрачной. К 1979 году в схватках между левыми, правыми и исламистами каждый день гибло около двадцати человек, а основным полем боя стали университеты.

Существовали левые, среди них доминировали светские республиканцы, им симпатизировала армия, а также алеви, мусульмане, которые настолько отошли от ислама, что едва ли их вообще можно было считать мусульманами. Существовали правые – провинциальные бизнесмены, склонявшиеся к религии. Еще существовали две более мелкие группы – одна исламистская, искавшая ответы на все в благочестии Корана, другая националистическая, которая иногда заговаривала на открыто фашистском языке.

Офицеры, осуществлявшие военный переворот, воображали, что они могут справиться с этими проблемами, если установят правильно работающую демократию; они составили под это конституцию, провели новые выборы по системе пропорционального представительства и наметили Пятилетний план (такие планы все еще существуют, теперь почти незаметные).