Социальная и религиозная история евреев. Том I

Параллельно с еврейским отрицанием существующей действительности развивалась и тенденция не признавать существующие властные структуры. Отношение к власти как таковой было по большей части подозрительным и отрицательным и уж точно далеким от восторженности или хотя бы молчаливого одобрения. Восхваление идеи безвластия в еврейской религии способствовало становлению и развитию народа без политической власти. Нетрудно заметить, что изначально библейские вожди, в массе своей, не были рождены в семье правителя, но удостаивались высокого положения Божьей милостью.

Чем значительнее разрыв между теорией и действительностью, тем более трагичными становятся внутренние конфликты еврейской души.

Вся жизнь — это компромисс между непримиримыми логическими противоречиями, и любая мысль, отражающая реальность, неизбежно приходит к непреодолимой антиномии. Но еврейский ум, следуя логике исключительной судьбы, порождает непрерывную цепь антиномий и парадоксов.

склонностью к новшествам, между их острым, интуитивным восприятием и вводящими в заблуждение словесными ухищрениями, между их коммерческой алчностью и щедрой благотворительностью. В еврейской религии еще со времен пророков универсализм и партикуляризм являлись логическими антитезами, неразрывно слившимися в живом единстве. “Для иудаизма, — говорил Лео Бек[16], — не существует ни веры без моральной доктрины, ни таинства без заповеди, ни расстояния без близости, он не признает грядущего без признания этого мира” (Baeck L. Wesen des Judentums, 5. Verl. S. 207).

евреи средневековой Европы, будучи в конце концов лишены земельных наделов, стали заниматься в основном торговлей и ростовщичеством. Благочестивые ревнители библейских запретов на занятие ростовщичеством и знатоки талмудических обличений увеличения прибылей за счет процентов (даже в случаях, когда деньги даны взаймы неевреям) были вынуждены стать главными ростовщиками западного мира. В более поздние годы даже совершенно искренние последователи “этического монотеизма” неотвратимо оказались вовлеченными в самые недостойные финансовые и экономические операции.

фактором, поддерживавшим веру в “избранность” народа Израиля. Прежде всего, речь идет о необходимости обрести психологическую компенсацию за ощущение неполноценности, связанной с пребыванием в галуте (изгнании): это было чувство превосходства, свойственного “избранному народу”. Кроме того, пребывание в изгнании зачастую превозносилось как необходимый инструмент Божественного правления мира. Ведь лишь проживая в рассеянии, евреи могли служить “светочем” для других народов.

Жизнь евреев вопреки природе способствовала также свойственной им поляризации как действий, так и мыслей.

Такая жизнестойкость вопреки природе нередко повергала в изумление сторонних наблюдателей, вызывая при этом отчетливую неприязнь.

Французский историк Фюстель де Куланж подчеркивал, что “истинный патриотизм — это не любовь к своей земле, а любовь к своему прошлому, почтительное отношение к своим предкам” (Fustel de Coulanges N.-D. Questions historiques. Р. 6).

Освящайте же себя и будьте святы, ибо Я Господь, Бог ваш. И соблюдайте уставы Мои и исполняйте их, ибо Я Господь, освящающий вас” (Ваикра, 20:7–8). Добровольное соблюдение моральных принципов согласно Божественным законам, представляющее собой акт самоутверждения в сочетании с чистосердечным самоотречением, является инструментом Божественной воли и обеспечивает достижение Его неизвестных и непостижимых целей — в этом и заключается сущность древней иудейской этики.