Необузданная сила

Он провел час после его конфронтации с Юноной, меняя один из зеленых кристаллов в оружии Кота на синий, который он нащел на Kaшиике. Потребовалось достаточное количество точных настроек прежде, чем лезвие приобрело свой новый характер – цвет яркой блестящей воды с неожиданно превосходными оптическими свойствами. Само лезвие ничего не весило, но, так или иначе, оно казалось легче в его руке и двигалось с большей скоростью. Он был уверен, что теперь его оружие было лучше, чем прежде.

И оно было его. Независимо от того, откуда кристалл, от кого или кому он когда-то принадлежал, он был теперь его и световой меч - тоже. Он вставал на колени, поднимал лезвие к лицу и смотрел на него, пока мир, казалось, не исчезал. Вода заставляла его думать об океанах и дожде, а не крови его первого светового меча, но это особо не касалось его. Он только нуждался в этом лезвии, пока его миссия не была завершена, в каком бы времени он мог получить новые кристаллы от его Учителя и сделать полностью новый световой меч ситха.

Однажды, вспомнил он, она подошла слишком близко к нему, и он не принял этого. Теперь же было слишком поздно. Они испытывали чувства друг к другу, что он не мог отрицать - и теперь она знала правду о нем и его продолжающемся заговоре с Дартом Вейдером. Он должен был убить ее немедленно, чтобы не пострадал план. И в этом не было никаких сомнений.

«Вся моя жизнь», думал он про себя, «была исключительно жизнью ученика Дарта Вейдера. Теперь я понимаю, что я, возможно, имел свое прошлое перед этим с отцом, именем, биографией. Кем был этот Гален? О чем он мечтал, на что надеялся, чего боялся. Что заставляло его радоваться? И что заставляло его кричать?»

Казалось невозможным, что он мог забыть такое, как смерть его отца, но он знал, что серьезная травма могла вызвать частичную или полную амнезию. Поэтому он не мог ничего исключать.

И оставался вопрос: имело ли это значение? Кем бы он когда-то ни был, о том существе забыли, и его цель теперь была неизменна. Он был учеником своего Учителя; они были бы победителями; и Юнона узнала бы, наконец, что она не предавала Империю. Если бы только, подумал он, я мог сказать ей это сейчас…

Его рука на краткое мгновение коснулась плеча Юноны. Она повернулась и посмотрела на него и ей показалось, что когда они встретились на его пальцах было больше шрамов.

На трапе раздались шаги.

- Отлично, - сказал Старкиллер. - Мы - на борту. Уводи нас.

Она посмотрела через плечо, чтобы удостовериться в этом и замерла на секунду.

Старкиллер с головы до пят был покрыт густым слоем крови.

- Не тревожься, - сказал он. - Это - мелочи.

Закрыв рот и вернувшись к управлению, она отвела «Блуждающую Тень» от резни внизу и вернулась в безопасность навеса джунглей.

- Юнона…

- Я… я хотела узнать, куда мы потом полетим. Ты тренировался и не слышал, что я вошла, поэтому я решила пождать. - Замешательство и тревога угрожали сокрушить ее. Она сглотнула и сказала: - Но, похоже, тебе уже сказали, куда направиться.

Она уже повернулась, чтобы уйти, но ученик в панике пересек комнату и взял ее за плечо.

- Юнона, подожди, это не так…

- Конечно, не так, - она оттолкнула его. - Ты все еще лоялен к Вейдеру. В конце концов, он заклеймил меня как предателя и пытался убить тебя… Ты - все еще его… его… – Казалось, она вот-вот расплачется.

- Его слуга.

Юнона уставилась на него глазами, полными слез. Мгновение она казалась озадаченной.

- Да. - Ее голос окреп. - Но если это так… Почему? Почему ты бросил вызов своему Учителю, спасая меня?

Его ответ был резок даже для его собственных ушей.

- Ты была на Каллосе. Эта информация находится в твоем файле. Ты знаешь то, на что это походит - следовать письменным приказам.

Она поморщилась.

- И?

- И мне нужет кто-то, чтобы вести корабль.

- Мы оба знаем, что это не так.

Он отвернулся, и и на этот раз она задержала его.

- Того, где я была никогда не было в моем файле.

Его горло сжалось настолько туго, что он боялся, что он не сможет говорить вообще. Он не мог встретиться с ней глазами. Разочарование разрушенной радежды в них было слишком остро.

И слишком близко к тому, что он чувствовал в его собственном сердце.

Она отпустила его и пошла к выходу, но на пороге она повернулась.

- Я не знаю, кто - или какой - ты на самом деле, - сказала она. - Может быть, я никогда не буду этого знать. Но когда-нибудь скоро ты решишь судьбу восстания, а не твой Учитель. Это - кое-что, чего он не может. Он далек от тебя. И когда вы столкнетесь, в тот момент вспомни, что я также была вынуждена оставить позади все, что я когда-либо знала. Пожалуйста, - сказала она, - не заставляй меня оставить другую жизнь.

С этим словами она оставила его полным расстройства и неуверенности в себе, уставившимся на одежду, которую он достал, и со сжатыми кулаками.

Однажды, вспомнил он, она подошла слишком близко к нему, и он не принял этого. Теперь же было слишком поздно. Они испытывали чувства друг к другу, что он не мог отрицать - и теперь она знала правду о нем и его продолжающемся заговоре с Дартом Вейдером. Он должен был убить ее немедленно, чтобы не пострадал план. И в этом не было никаких сомнений.

Но он не мог этого сделать, и, как ни странно, он доверял ей, что она не проговорится

Так или иначе, Юнона волновала его намного больше. Его Учитель интенсивно обучал его искусству насилия и обмана. Женщины были темой, о которой он вообще ничего не знал.

Он бросил последний взгляд на нее, старательно работающую над механической платой, включил комлинк и быстро пошел прочь в зловонные джунгли.

Существовало только два цвета: темный и светлый, никогда не встречающиеся в середине, чтобы сформировать серый. Они были идеалами, и идеалы существовали исключительно для философов и теоретиков, чтобы было, о чем спорить. В реальном мире, темное и светлое сосуществовали в изменяющихся пропорциях; ничто не было когда-либо статично. Таким образом, этот бывший падаван джедая смог обратиться к темной стороне после целой жизни во служении свету - и она могла бы с такой же легкостью возвратиться к свету позже, если бы выжила.

- Светлый, темный, - попробовала втолковать ему Шаак Ти, - они - только направления.

Мы всегда перемещаемся, подумал он, к темноте или к свету. Невозможно остановиться. Некоторые, как Дарт Вейдер и Император, спускались через темную сторону так долго, что свет, должно быть, стал для них слабым и далеким воспоминанием. Некоторые парили вечно в серости, никогда полностью не выбирая одну сторону. Не было на деле фактически никаких сторон, только направления, в которые порой перемещаешься. Они были родственны.

Свет и воздух резко заполнили шлюз, словно ворвавшийся в открытую дверь хушид. Он закрыл глаза от внезапного окончания момента, который существовал так недолго между ними. Он не понимал, о чем это говорило. Хотя он попробовал, но не сумел дать ей то, что она ждала от него. Заверение, конечно, было частью этого; свидетельство его истинной преданности, возможно, тоже. Он изо всех сил пытался словами вернуть ее, но мог только наблюдать ее возвращение на корабль.

Шаттл был действительно пуст. Ученик повернулся к Юноне, чтобы подтвердить очевидное, но она прошла мимо него, чтобы привести в действие замок воздушного шлюза. Дверь скользнула вниз, закрывая их внутри вместе с роем беспокойных насекомых. Прежде, чем он смог сказать что-нибудь, она приложила свой палец к его губам, и выключила оба их комлинка.

Она отступила и нервно вытерла руки о штаны. Они и ее ботинки были единственными вещами, которые она сохранила из своей бывшей униформы.

- Теперь мы можем говорить спокойно.

- О чем это ты? – спросил он, чувствуя, что начинает начало нервничать. Стены крошечного воздушного шлюза, в котором они стояли, неожиданно стали казаться стоящими слишком близко дрцг к другу.

Она избежала его пристального взгляда и сказала:

- Я предполагаю, что Oргана уже далеко.

- Конечно, - сказал он, все более и более озадачиваясь.

- Где ты видел его?

- Там, где я сражался с Шаак Ти. Если он шел за ней, он все еще может быть рядом.

Ее синие глаза посмотрели на него, затем она отвернулась.

- Тебя тревожит возвращение сюда после того раза?

- Нет, - сказал он, выдыхая через нос. - Если я позволю тревоге охватить меня, то мастер Кота почувствует это.

- Точно. - Ее рука протянулась и схватила его правую руку. – То, что меня волнует, так это его присутствие рядом с нами. Если он обнаружит, кто ты - кем ты был - то он никогда не простит нам.

Чьто-то шевельнулось в его животе.

- Мы не должны ни в чем чувствовать себя виноватыми.

- Я знаю,но…

- Не волнуйся, Юнона. Правда. - Он взял ее руку и неловко пожал ее. Ее кожа была мягка. Он чсно чувствовал ее запах вблизи. Он хотел просто успокоить ее, но подозревал, что слов будет недостаточно. - Если Koтa узнает, кто я, я дам ему возможности сказать что-либо еще.

Это не произвело того эффекта, который он предполагал. Она отстранилась и повернулась к выходу.

- Это - то, чего я боюсь, - сказала она, ее рука, коснулась панели управления.

Свет и воздух резко заполнили шлюз, словно ворвавшийся в открытую дверь хушид. Он закрыл глаза от внезапного окончания момента, который существовал так недолго между ними. Он не понимал, о чем это говорило. Хотя он попробовал, но не сумел дать ей то, что она ждала от него. Заверение, конечно, было частью этого; свидетельство его истинной преданности, возможно, тоже. Он изо всех сил пытался словами вернуть ее, но мог только наблюдать ее возвращение на корабль.