Вольная вода. Истории борьбы за свободу на Дону

Стачки, как правило, не выдвигали политических требований. Рабочие бастовали, чтобы улучшить условия трудовой повседневности, требовали сократить рабочий день (по закону 1897 года он не должен был продолжаться более 11 с половиной часов) и увеличить зарплату. Историк Юрий Кирьянов убедительно показал, что рабочие если и выступали с политическими лозунгами, то вкладывали в них смысл далекий от разрушения монархических устоев Российского государства. Самодержавие для рабочего — это не власть царя, а полицейско-бюрократические порядки, которые царили на большинстве промышленных предприятий и в городах. Именно от их власти и пытался освободиться российский рабочий. Поэтому в протестных акциях звучали на первый взгляд абсурдные возгласы: «Долой самодержавие, а царя оставить». Неосторожных ораторов, выступавших с речами против царя, на стачках и митингах нередко жестоко избивали. Такие монархические настроения рабочего вызывали разочарование в среде российских революционеров, которые стремились привить стачкам политические требования. Не случайно в отечественной революционной публицистике сформировалось разделение рабочих на сознательных, поддерживавших политические лозунги, и несознательных, с которыми необходимо было вести агитационно-просветительскую работу. Велась эта работа через распространение на предприятиях листовок и брошюр соответствующего содержания. По воспоминаниям рабочего Бабушкина, распространяли литературу так: «Некоторым (рабочим. — А. У.) совали в ящик с инструментами или клали на супорт станка, некоторым вкладывали в карман пальто, что было очень легко и просто выполнить, клали в такое место, куда часто за чем-нибудь приходили рабочие, иногда бросали рабочим в котел (в котельной мастерской), очень удобно было подбрасывать в разные части ремонтируемых паровозов, где рабочие потом находили, и находили иногда спустя несколько часов после начала работ». Особенно агитаторы старались во время стачки. Революционные организации стремились возглавить рабочий протест, использовать недовольство рабочих, чтобы достичь партийных, политических целей.

Великий князь киевский Владимир Мономах был женат на английской принцессе Гите Уэссекской — дочери последнего англосаксонского короля Гарольда II Годвинсона, погибшего в битве при Гастингсе 14 октября 1066 года.

Несоблюдение законности вынуждало рабочих искать справедливости в нелегальных способах борьбы, а именно: устраивать стачку — то есть коллективную остановку работы до исполнения требований бастующих. Стачечное движение на рубеже XIX–XX веков не являлось всеобщим.

Трудовое законодательство не стало надежной защитой прав рабочих от произвола владельцев предприятий. В большинстве случаев рабочие просто терпели и надеялись на лучшее, именно это позволяло российским сановникам полагать, что на фабриках и заводах «преобладает патриархальный склад отношений между хозяином и рабочими

Положение рабочих, бытовые условия их повседневной жизни улучшались медленно, часто какие-либо улучшения были лишь слабой надеждой посреди беспросветного существования. Даже опытные рабочие, которые сначала потрудились в учениках, а потом стали мастеровыми, лишь ценой физического истощения сводили концы с концами. Вот как вспоминал о своей работе на Семянниковском заводе Санкт-Петербурга Иван Бабушкин: «Я не жил, а только работал, работал и работал: работал день, работал вечер и ночь… Помню, одно время при экстренной работе пришлось проработать около 60 часов, делая перерывы только для приема пищи. До чего это могло доводить? Достаточно сказать, что, идя иногда с завода на квартиру, я дорогой засыпал и просыпался от удара о фонарный столб. Откроешь глаза и опять идешь, и опять засыпаешь и видишь сон вроде того, что плывешь на лодке по Неве и ударяешься носом в берег, но реальность сейчас же доказывает, что это не настоящий берег реки, а простые перила у мостков». Рабочий с вожделением ждал выходного, но, когда наконец дожидался, почти весь день мертвецки спал.

Вплоть до середины 1880‐х годов у рабочего российских фабрик и заводов никаких прав не было. На работу его принимали по словесному или письменному договору чаще всего на год. После заключения сделки у рабочего отнимали паспорт, поэтому уйти с предприятия он не мог и несмотря ни на что должен был отработать весь положенный срок. Заработная плата выдавалась нерегулярно, по усмотрению заводского начальства. Провинности рабочего, такие как прогулы, опоздания, производственные ошибки, штрафовались. За неповиновение мастерам и начальству рабочего могли бить, на некоторых предприятиях в дело шли розги. Мастер вообще считался едва ли не главным врагом рабочего, ведь именно с ним как представителем администрации рабочие контактировали ежедневно. Мастер заставлял их подчиняться своей воле, переделывать работу, наказывал и штрафовал. Любая стачка начиналась с физической нейтрализации мастера.

По мнению историка Александра Станиславского, в период Смуты и в течение нескольких лет после этого масштабного кризиса в истории российской государственности казачество стремилось стать главной опорой новой династии и лишить этого статуса дворянскую корпорацию. На рубеже XVII–XVIII веков стало ясно, что эта борьба обречена и казаки, а точнее — элитные группировки внутри казачьих социумов, взяли курс на вхождение в дворянское сословие, которое гарантировало потомственные права и привилегии, открывало дорогу к титулам и владению собственностью.

«Тот, кто хочет стать сильнее власти, должен научиться без страха смотреть в глаза приказу и найти средство вырвать его жало»,

Павел I начал с борьбы против крестьянских побегов на Дон. Один из первых его указов (12 декабря 1796 года) распространял крепостное право на землю донских казаков с целью прекратить «своевольные переходы поселян с места на место». Укрывательство беглых грозило наложением больших денежных штрафов. Следить за обязательным возвращением сбежавших крепостных должен был лично войсковой атаман. В случае промашки его ожидал гнев императора: «…Но если, паче чаяния, кто-либо будет признан в своей недеятельности или в небрежении, тот даст ответ пред нами», — как написано в царском указе. Про знаменитое «С Дона выдачи нет» следовало забыть навсегда.

Наступление на казачью автономию сопровождалось производством казачьей старшины в генеральские чины. В царствование Екатерины II в Войске Донском было всего четыре генерала, а при Павле I их число быстро перевалило за тридцать. Эта политика была призвана расколоть казачество. Как отметил историк Александр Сапожников: «Император последовательно старался превратить донскую старшину в обычных российских дворян и тем самым окончательно раздробить казачество на части. Если ранее старшину и простых казаков объединяли общие сословные интересы, то теперь она отделилась, сблизившись с дворянским сословием империи, но так и не получив всех его прав».

17 апреля 1794 года, Варшава. Раннее утро Великого четверга, когда христиане вспоминают события Тайной вечери, было озарено не только лучами солнца, но и орудийными залпами. Варшава поднялась против несправедливого раздела Польши, против русского владычества. Многие мемуаристы называли Варшавскую заутреню революцией. И если приглядеться к вожакам восстания, то такая характеристика не кажется натянутой. Ян Килинский — сапожник, а Юзеф Мейер — ксендз. Восставшие организовались по цеховому принципу. Против командующего российскими войсками в Варшаве Осипа Игельстрома выступили сапожники и портные, которых Килинский считал наиболее боеспособными. Другая часть русского гарнизона попала в засаду, а после потери всех офицеров была атакована варшавскими мясниками, которые лихо орудовали топорами.

Восставшие захватили всю русскую артиллерию, посольские деньги и бумаги. Несколько офицеров попали в плен, а посол Игельстром едва выскочил из мятежного города с незначительным остатком русского гарнизона.

Императрица не любила врачей, не доверяла их познаниям, предпочитая заниматься самолечением. За год до смерти она жаловалась на бесполезность придворных медиков: «Вот уже двенадцать дней как я почти ничего не ем и совсем не сплю, а доктора глупы. Я из сил выбиваюсь, толкуя им, что это просто спазмы. Наконец сегодня я потеряла всякое терпение и начала лечить себя от спазмов, стала употреблять самые сильные лекарства от этой болезни, и вот я спала после этого целый час, и вот доктора все дураки, а я права». Если самолечение не помогало, Екатерина пользовалась услугами и советами знахарей-проходимцев. В последние недели жизни она прислушалась к одной из таких рекомендаций и стала принимать ванны для ног в холодной воде. Это лечение и оказалось роковым. Промучившись в агонии больше суток, Екатерина Великая умерла. Она стала последней женщиной на русском троне.