Ричард Длинные Руки – лорд-протектор

Он проговорил сдержанно, но я уловил печаль в его обычно суховатом голосе:
– Увы, многих сгубила женская красота, ибо любовь красавицы подобна испепеляющему пламени

Настоящая женщина, что с великой неохотой отпускает мужчину, но в то же время понимает, что он перестанет быть мужчиной, если слишком долго будет оставаться возле ее юбки

В молодости, – объяснил отец Дитрих, – все мы слагаем песни о любви и женщинах. Став постарше – изрекаем сентенции. В старости говорим о суете жизни

Вам сказочно повезло, сэр Ричард. Ведь женщине не нужно много ума – нам хватает, если попугай отчетливо произнесет хотя бы несколько слов. Но вы взяли в жены красивую… оказалась умной!

Женщина сияет, говорят отцы церкви – весь дом сияет, женщина мрачна – весь дом погружен во мрак

Нужна сотня мужчин, мелькнула мысль, когда я выходил из донжона, чтобы устроить лагерь, но достаточно одной женщины, чтобы устроить дом.

Она не позволила вызвать оруженосца и сама с удовольствием помогала снять оружие, доспехи, стянула с меня сапоги, хотя я и пытался протестовать, но она твердо заявила, что снимать сапоги с любимого мужчины – привилегия его женщины, и никому она ее не уступит

Настоящая женщина – верная. Все остальные – подделки. Странно, как-то больше оперируем такими значениями, как умная или красивая, богатая или бедная, добрая или злая, еще знаем, что женщины в массе своей всегда брешут, часто плачут, капризничают, чего-то требуют и так далее и тому подобное, хотя где-то в глубине подсознания живет и эта далеко запрятанная и практически недостижимая мечта о верной женщине.

Что тебя тревожит?
– Как паладин, – проговорил я с трудом, все-таки не люблю говорить неправду, тем более хорошим людям, – я защищен от магии… Так я думал раньше. Но теперь я чувствую, что у меня совсем нет защиты! Я весь в огне. Надо об Отечестве думать – мы ж мужчины! – а у меня все мысли о том, как вот вернусь, как ее увижу, как она меня встретит…
Он смотрел устало, в глазах проступила и тут же исчезла, как будто устыдилась и спряталась за непроницаемый занавес, странная тоска.
– Сэр Ричард…
– Да, отец Дитрих?
– Нет никакой магии, – произнес он мягко. Уточнил: – Со стороны леди Лоралеи, если вы имеете в виду ее. Она чиста, как голубь.
Я стукнул себя кулаком в бок.
– Но почему я так безумствую? Наполеон сказал, а я это себе все время повторяю, что государственный деятель должен избегать любовных утех, как мореплаватель – рифов!
– Верно сказал.
– А я сам навстречу им пру, как лось весной…
Он покачал головой.
– Нет, сын мой. От Лоралеи нет тебе вреда.
– Как же нет?
– А вот нет, – ответил он настойчиво. – От нее только чистота и ласка. И поддержка. Поддержка во всем.
Я сжал кулаки, кожа на костяшках пальцев побелела.
– Это вижу, но… что со мной? Это же чары, да? Магия? Наваждение? Где моя голова, где мой разум?
Он произнес негромко:
– Необычное, да? Однако не тревожься. Ликуй, сын мой. Ты встретил настоящую женщину. Может быть, впервые?
Я вперил в него требовательный взгляд.
– Это… как?
– Настоящая женщина, – произнес он четко, – верная женщина. Все остальные – подделки.

Что-то со мной происходит непонятное. Я вроде бы начинаю терять голову. Ну, еще не совсем, но какие-то позорящие настоящего мужчину сдвиги есть. Первый сдвиг – все время думаю об этой женщине.
Мужчина, что вот так часто думает о женщине или о женщинах вообще, – не заслуживает высокого звания мужчины. Это так, бабник, юбочник, чтобы не сказать жестче: грузчики выражаются откровеннее, зато точнее и образнее